Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

160 161 Виталий Маслов Круговая порука точки не слежалось. И пряное: что ни слой, то и дух свой! Аж слеза навернулась и пуп от чиханья покалывает. Первый воз Валюха завершила, и на его место другие сани поставили, и пока она свою вторую волочугу утаптывала, Митька успел-таки и сам одну до конца довести. Это – сверх того, что на зароде стоял. И вот доняла-таки рабо- та Валюху... Наконец-то! Когда Митька стал на вторую волочугу стяг с земли на- парнице подавать, стряхнула она сено с мокрого раскаленного лица и выдохнула загнанно и весело: – Фу! Вот жара-то! Басовито сказала и так уж удивленно. Митька усмехнулся про себя, не то чуть злорадно, не то радости своей стесня- ясь: «Почувствовала-таки!.. Видала ль прежде, чтоб один успевал на две стороны метать, да ещё и укладывать?» И такие они возы-волочуги нахлопали: даже как следует стягом зажав, только с конского крупа и запрыгнешь! А путь обратный нелегок, первые километра два – через реку да мелколесьем – вовсе и не дорога, а только след, ими же сегодня протянутый. – Но-но-о! Но кони добрые, сено сухое и легкое, да и нужда в этом сене велика. Да и бо- яться-то чего? Только эти первые два километра одолеть, а как на коренном берегу торная дорога подхватит – знай посиживай на возу, слушай полозья! От зарода жеребца передовым не пустили: на реке не бродно, потянут и дру- гие, для мелколесья решили жеребца приберечь. А он такой расстановкой недово- лен: не привык в хвосте ходить. Да и вообще нынешние лошади в обозах терпели- во тянуться не обучены. Косит жеребец кровавым глазом, сено вместе с удилом стальным во рту перекатывает, перетирает. Перед спуском на реку обоз остановили: берег крут, и торосики кое-где – пусть и невелики – подровнять, срубить надо. А то и ступеньку зарубить, копыту упереться. Под первый воз, под полозья, веревку поперек пропустили и закрепили: с тормозом на спуске надежнее, а вторую лошадь привязали покрепче, чтоб следом не пошла. – Но!.. – Митька под уздцы передового взял. Хорошо держит веревка, даже под гору тянуть сани приходится. Да и конь осторожен, не беглив, умно спускается. А Валюха сзади на конец стяга веревку накинула и то с одного боку волочугу одерживает, то с другого, боится, как бы не опрокинулся воз. – Отлично! – крикнул наконец Митька, выводя передового коня на ровную середину реки. – Первый – есть! Отвязал тормоз, подпружил сани, чтоб из-под полозьев веревку выдернуть, и вдруг – крик истошный Валюхин: – Сто-ой! Выскочил из-за волочуги и вздрогнул: жеребец, разворотив оглоблей стояв- ший впереди воз, метнулся в сторону и, ухаясь в снегу, рвя упряжь, прыжками подвигался к спуску. – Стой! – закричал и Митька и бросился навстречу жеребцу. – Убьет! – Валюха испугалась ещё больше. – Берегись! На краю крутика жеребец вздыбился, однако остановиться было уже не в его силах, лишь успел в сторону от Митьки рвануть. И заговорили груженые сани по несрубленным рупакам на склоне. Митька отлетел, падая. Вскочил, понимая, что сделать уже ничего не сможет. Сани, натыкаясь на ледяные изломы, отдергивали жеребца, потом подпрыги- вали, хлопались с маху о лед, и ледяной склон вздрагивал после каждого такого удара и гулко дончал. Всторошенный откос переходит в срединное ровное поле углом. В этом месте, в изломе, при каждом приливе показывается вода, оттого тут всегда держится не­ толстый наслуд. Сани пробили наслуд, врезались, застряли, и за веселым звоном разлетающейся ледяной склянки не слышно было ни судорожного скрипа упря­ жи, ни треска заклинившихся саней. Что наслуд зазвенел – не опасно. Но вдруг в этот звон – будто выстрел глу- хой: то уже не наслуд, то сам лед лопнул, и выстрел этот, и трещина, по льду метнувшаяся, так отозвались в Митьке – будто ему спину надвое не торопясь раздирали. Жеребец, перепуганный и ошарашенный, сперва прыгнул судорожно, чтоб сани выдернуть, потом откинулся назад, уперсяшироко расставленнымимохнаты­ ми ножищами и ещё раз со всего маху дернул – и опять без толку! – ни сани ни с места, ни гуж не лопнул, ни завертка не сорвалась. Митька скатился к волочуге, навалились с Валюхой на громадный воз сбоку, чтобы опружить и из заклинивания вывернуть. И жеребец ещё раз дернул. Но снова лишь треск глухой. – Вода! – прошептала Валюха и отшатнулась от волочуги. – Вода! Лед под жеребцом медленно, как бы прогибаясь, оседал. Громадная, острым угольником, льдина медленно поднялась, расплескивая воду, встала на попа и с шумом ушла вниз, подвернутая под лед течением. Но Митька уже успел узду ухватить. Выдернул из-за пояса топор, рубанул по гужу: боялся, что сани сдвинутся и под лед жеребца затолкают. Но сани так и остались стоять: уплени в воде, широкая волочуга в края полы- ньи уперлась. Надежда была – не достанет ли жеребец дно ногами: вмиг бы выпорхнул! Но тот вздыбился раз, вздыбился другой (после второй попытки даже с головой окунулся, и Митька с трудом повод удержал), а выпрыгнуть не смог. Когда второй раз вскидывался, кровь из колен текла, о лед рассадил. И стихло, только храп горячий из лошадиного дыхала и слышно, как вода струится из-подо льда. ...Много ли времени прошло, как жеребец провалился? – Карё... – девушка встала коленями на гладкую обмерзшую кромку полыньи, погладила обледеневшую морду, прижалась к ней теплой щекой. Лошадь хотела обрадоваться в ответ, но вместо ржания – что-то тихое, если только не стон. Она поняла уже, что люди всё посильное сделали. И правда, одного льда сколько перерублено: то, чтобы вдоль по течению коня удерживать; то, чтобы поперек реки развернуть и против течения за хвост и гри- ву на лед вытаскивать. И оглоблями поддевали, и другой лошадью дернуть пы- тались... Жеребец совсем обессилел и, не поддерживай они ему голову, давно бы смирился с участью. – Карюшко... Прости, бедный... Что делать буду... Может, она даже и не сказала этого, может, только подумала, но жеребец вро- де бы мольбу услышал её и даже чуть склонил голову набок – покорно, обреченно. Только что перед этим Митька сказал сумрачно, решительно: