Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

156 157 Виталий Маслов Круговая порука с гомоном, сани облепили! Дети! – то, что в деревнях на крутодресвянском берегу насовсем забыто... Прискочили и остерегаются – не заматюкался бы незнакомый мужик, понужалкой не хлестнул бы. Без подделок – дети! Такие же, как самМитька когда-то, как две капли: заколели от холода, наполовину без пуговиц и в снегу укатаны – ни одежды не знать, ни лица. Их ли сгонять?! Да заведись в Крутой Дресве такие, Митька бы нарочно их катал! Сказал так, чтобы не спугнуть: – В снегу-то устосались! Сопленосые... Охлопались бы!.. – Охлопашь! – довольно задергали пацаны носами, Митьку за своего призна- вая. – Охлопашь! Если намерзло! – Тогда хватай вожжи и гони к правленью! Пацан деловито махнул вицей, и сани заподскакивали мимо длинной вы- сокой ограды из новых досок, по стружкам вдоль нового дома в узком проулке. На утоптанном, заледенелом угоре мальчишки выскочили из саней, привязали коня к оградке около обелиска со звездочкой, кивнули на дом о пяти окнах по фа- саду: «Вот оно!» Из правления торопливо спустилась пожилая маленькая женщина – в вален- ках, в фуфайке, в сером платке. Пошла сперва к поленнице во дворе, но заметила приезжего, за калитку ступила. Оглядела Митьку с хитринкой: – От столбовиков?.. СНовым годом! Велено в гостиницу селить. Здесь, на од- ных сенях с правленьем. Коня пока в огороду заведи, под окошко под свое. По­ ить – на реку. Я– уборщица, Харьезой величают. Чаек закипат, печка топится, хлеб и вино в лавке, воно где – по угору. А река под горой – самая излучина. Правление – будто на дуге, упруго во- гнутой. А на реке, внизу – опять дети! Посреди черной прямоугольной полыньи на белых прямоугольных льдинах. У правого конца полыньи – трактор тарахтит. Тракторист глыбу льда, ров- но отпиленную, канатом обхватил, побежал к трактору, в кабину руку просунул, и машина заурчала, закашляла, а льдина, зеленая, роняя воду, медленно поползла трактору на горб. Громадина – льдина! И всего-то с ней управляется один человек! Митьке на своем недолгом веку не раз приходилось ледники набивать – вруч- ную пилил, на конях возил, знает, что за работка... Трактор с места сорвался и – к деревне. Митька на часы глянул: «Та-ак...» Далеко ли, нет ли возили лед, но через четверть часа тракторист уже снова на реке пляшет, снова удавки на отпиленную льдину надевает. А пацаны – ноль вни- мания, привычное для них дело. Хлопают по воде досками – брызги во все стороны. – Намерзло! – передразнил Митька вслух. – Во, приспособились! Это он – и про ребят, и про тракториста с трактором. Но тут глыба, уже под- тянутая по наклонной тракторной спине, вдруг треснула, переломилась – слиш­ ком уж длинным оказался выпиленный брус – и с шумом ухнула обратно в воду. Покатились по полынье волны, закачались льдины под пацанами. И в тот же миг, как по команде, все доски ребячьи загребли в одну сторону, к трактору. Это уже интересно, когда ломается! Дети! Каникулы у ребят! С таким вот настроением первого дня, после всего, что он в тот день увидел, и явился Митька в клуб. Три двери из темных сеней. Открыл дальнюю – из-за стрекочущего киноаппарата два глаза на него уста- вились: один – большой, удивленный и недовольный, другой – ладно бы что маленький, но ещё и прищуренный, вроде бы любопытный. Закрыл дверь: стран- ное лицо у киномеханика. За соседней дверью кино бормотало, и вдруг – смех дружный. Улыбнулся Митька, но открывать не стал. И направился уж было совсем к выходу, но, прохо- дя мимо третьей, ближней к крыльцу двери, привычно взялся за ручку. Привычно и точно, хотя темно. Читальня полуосвещенная... Все – и коридор, и дверей расположение, и кинобудка, и читальня – точь-в- точь как в крутодресвянском клубе когда-то... «Ну и Фокин! Все по-домашнему распланировал», – тепло подумал Митька, и вконец от этого хорошо стало, и вроде бы Щелья в первый же вечер – чем-то даже сродни... Приди он в клуб в другом настроении, всё это, возможно, и не тронуло бы его так сильно, а сегодня... Переступил порог читальни. Елкой пахло в читальне. Тут он и увидел впер- вые Валюху. За шахматным столиком в шашки играла. Со школяром класса так примерно пятого. В поддавки. Вскинула глаза на дверь, улыбнулась, но вряд ли Митьку разглядела: только и свету было – лампа на столе. – Включите! – попросила машинально и руку приподняла, словно сама к выключателю потянулась, но тут же забыла, что кто-то вошел: язык на губу – и прикусила. Видимо, выигрывала, – наклонилась к партнеру, ладошкой над сто- лом поводила, будто фокус собиралась показать, и обрадованно, с ехидцей: – Гы-гы, Горя... – что, видимо, значило: «Подрасти, Горя!» – Еще будем?! Или – следующий? Была она белая и лицом и волосом, но будто бы только из бани или с мороза трескучего – румянец со щек аж на виски полыхнул. А голос звонкий. Выпрями- лась по-за лампой, брови вскинула. Коричневатые глаза напряженно прищури- лись, а язык снова на припухлую маленькую губу выскользнул. И вдруг – разгля- дела, что незнакомый: – Ой! А Митька уже шагнул от порога. Взял пацана под мышки, на соседний стул пересадил: – Следующий не возражает! Что дальше в тот вечер было, лучше бы и не вспоминать... 7 Коня-столбовоза на другой же день приняли в колхозную конюшню, и Митьке стало без забот: приехал, конюху повод бросил, весь вечер твой. Куда лучше! Но, черт же подери! – про начало января, как и про первый вечер, тоже вспоминать не хотелось. В святки, тринадцатого числа, в понедельник к тому же, пришёл поутру коня взять, а у конюшни все сеновозные сани на месте, хотя им в столь позднее утро давно бы у зародов на пожнях стоять. Лишь у двух саней люди шевелятся и кони, ещё не запряженные. Митька – в ворота, а там – председатель сам. Ни свет ни заря. Прошагал мимо Митьки, отвернувшись, и шея, налитая, с такой силой в сторону повернута – будто не шея, а завертень еловый. – Не насытились?! – гаркнул председатель. – Глоты!