Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

110 111 Виталий Маслов Свадьба нет пуповина, с родной землей нас связывающая. Времена меж собой распадутся. И останется только то, на что пальцем можно показать. Бабки – не нагрузка, а пер- вейшая необходимость! Иначе в деревне будет хуже, чем на пароходе. – Красиво, а не верно! – возразил Саша-Капитан. – По-моему, не старухи определяли дух деревни, а общий бог, которому все тут у вас молились в первую голову, – море! – Как сказать... – оглянулся на икону мужчина в кителе. – Оставь здесь семьи вербованных. Тоже морю будут молиться, но для того только, чтобы воротились скорей их долгожданные да чтобы с заработком, да чтобы с хорошим заработком, чтобы уехать от этого моря подальше. Да и что – бог?! Даже у нас. – Не много ли философии? – промычал молчавший до сих пор Митька-Фут- шток. – Не нужон такой колхоз, в котором сейчас матери, а потом и мне места не будет. Вычеркивай Рохлю! – А ты не распоряжайся, не записан еще! – вскипел Рохлый, но, видя, что его не поддерживают, уже мирно сказал: –Насчет старух у меня просто так сказано было. – А совесть у тебя была? Вычеркивай! – Голос на меня не подымай! – Вычеркивай! – Послушай, Дмитрий! – встала Мария Павловская. – Что ты тут шум подни- маешь? Или мало мы тебя воспитывали и здесь, и в Мезени? Второй день занима- ются люди пустой болтовней. Пусть себе занимаются. Чем бы дитя ни тешилось... А ты появился и сразу – на рожон! – Па-ачему болтовней? – спросил Андрей так, что стихло сразу в комнатах. – Па-ачему это – болтовня?! Павловская спокойно вышла из-за стола. Цветастый платок не шелохнулся на гордо развернутых худых плечах. –Потому что глупо говорить о создании колхоза, когда происходит совсем дру- гой процесс, когда о совхозах думать надо. Глупо, потому что начали вы с эмоций, вызванных вашим личным отношением к деревне и к оставшимся здесь старикам! Что вы прикажете с ними делать, если они не понимают, что в другом месте им луч- ше будет? Попробуйте, дайте им коня! Да они потом до смерти отсюда не уедут! А им ведь и почту доставлять надо: не привези с месяц – уже звонить начинают! – А вы телефон обрежьте! – Ни в одну деревню района, – не обращая внимания на крики, продолжа- ла Павловская, – не шлют столько посылок, сколько в вашу, а без транспорта их не доставишь! – Проживи без посылок, ежели ларек прикрыли... – Ишь, Мария, как ты ноне стала: «Вашу!» А бывало – «нашей» звала... – А случись болезнь, – Павловская словно не слышала, что ей говорили, – вертолет за вами присылать прикажете? Не дорого ли для государства? – Был бы конь – не потребовалась бы и вертушка! Распрягать-запрягать ещё не разучились! – В заключение скажу, – голос Павловской звучал по-прежнему твердо. – Без вас знают, что лучше и что выгоднее. И решат, как кому жить! – Не глупи, Мария! – вновь поднял голос Андрей. – Не власть людей, а люди власть себе выбирают! А ты... Не стыдно тебе в глаза смотреть после всего, что здесь натворили? – Полно, мужик! Чего она худого сделала? – А ничего. Просто из дому нас всех выжила! – мрачно ответил Андрей. – Объявили Дресву хутором, – загнул он палец, – а Дресва не исчезла!.. Увели из Дресвы скот, отобрали у Дресвы суда, – ещё два пальца оказались загнутыми, – а она – снова бельмом на глазу: я к койдянам ушел плавать, а Маряшка – здесь; Тихон – к щельянам на судно, а жёнка – здесь! Не разъехалась деревня, да ещё и шумят проклятые!.. На каком, мол, таком основаньи-постановленьи пожни – сотни гектаров – заброшены?! Вот тогда вы и предложили, – Андрей загнул чет- вертый палец и опустил кулак на стол, – сельсовет закрыть... Укатила ты в Ме- зень... Только, – тут Андрей усмехнулся, – Гигантий хоть должность завидную получил, а тебе – всё те же семьдесят рублей... Не знаю, кто надоумил закрыть в Дресве пекарню, а потом и магазин. Но разве не вы, Мария Павловская, добива- лись, чтобы школу здесь закрыли?! Знала, куда ударить! У нас ведь не по-город- ски, чтобы один ребенок или два... – Андрей говорил теперь медленно, задумчиво, как говорят о том, что тысячу раз болело, да так и не переболело до конца. – Пое- хали мои двойнята в первый класс, наконец-то интернат организовали! Прихожу с моря перед Октябрьскими, звоню. Ревет Олёшка в трубку, слова сказать не мо- жет. «Не плачь, говорю, Алексей. Как учишься?» – «Хорошо, папочка!» – «Какие буквы выучил?» – «Не знаю, папочка... У Надьки вшей нашли, папочка...» Андрей неловко отвернулся к окну, до хруста сжав кулак. Потом вскинул рез- ко голову, впился в Павловскую влажными глазами: – А теперь стариков выживаете.... – Наконец-то я увидела ваше истинное лицо! – Сощуренные глаза Павлов- ской холодно полосанули и по тем, кто сидел за столом, и по тем, кто толпился у порога. – Высказались! Компания: Митька-Футшток и капитан первого ранга! Забавно! Не меня поносите – линию партии и государства! – Заткнешься, может быть?! – отозвался Митька-Футшток и рванулся от печи, но тут же схвачен был сзади. – Тоненький твой голосок что на одном ме- сте волосок: всю жизнь тянется – и никак не сорвется! – Митька! – А чего она прикрывается партией?! Партия ещё разберется! Пиши, Валя, меня! Кем хошь – тем и пиши! Выскочили на шум две женщины из передней комнаты, заслонили Павлов- скую, замахали возмущенно руками. Стас поднялся, постоял немного и присел в сторонку – на спинку старой де- ревянной кровати. Глядел он на происходящее с изумлением: мог ли он предпола- гать, что страсти так разгорятся, что Андрей, пьяный, будет отстаивать свое столь упорно и довольно последовательно?.. Саша-Капитан и пришедший к нему на подмогу Малыгин безуспешно пыта- лись оттеснить к порогу умолкшего, но не желавшего сдвинуться с места Мить- ку-Футштока. Пацану, заглянувшему из сеней, показалось, что начинается драка, и тут же рядом со спорящими появился отец жениха. Усадил на стул вскочившего было Тихона, примостился рядом с Андреем: – Примите в компанью! – И в колхоз? – хитро спросил от печки заулыбавшийся сразу Митька. – Не-е, Митя! В попойке я ещё гож, это тебе известно. А в работе... В работе никто из вас, наверно, в напарники меня уж не возьмет... – И вдруг круто сменил разговор: – Кофей у вас есть? Мати! Кофи бы нам холодной!