Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 1 / Виталий Маслов ; [сост. В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 527 с. : ил., портр.

102 103 Виталий Маслов Свадьба – Во, бухгалтер! И тогда бухгалтером был, когда молоко колхоз почти задар- ма сдавал, когда каждая корова была – в убыток. И когда они догадались стадо раздуть трижды против плана: «Ура! Передовики! » – Только что говорили, – спокойно возражает Стас, – что, перед тем как колхоз свернули, цены повысились, что коровы стали приносить доход. Значит, ошибка Гигантия другой стороной обернулась. И к тому же не ликвидация стада – не от него деревня кормилась – имела решающее значение, а то, что от моря совхоз отказался. – Ловко! Будто не был Гигантий большим человеком в районе, когда и от Крутой Дресвы, и от флота отмахивались. – И все-таки другого знакомого с флотом бухгалтера у нас нет. – А вы его без номера запишите! – подсказывает Малыгин. – Не возьмете штурманом – будет бухгалтером. – Ладно, пишу без номера. – Валентин уже давно держит записную книжку открытой. – Но кого же тогда пятым? – А пятым – Пашку-Турка, Павла Александровича. – Андрей говорит, разде- ляя слова большими паузами. – По электрочасти. Восьмой год Пашка электриком на атомном ледоколе. – Не пойдет, не захочет... – Пойти, может, и не пойдет – всякое бывает. Но чтоб не захотел – это ты, Валя, брось! – задумчиво произносит Стас. – Знаю я Павла! – улыбаетсяМалыгин. –Нашпарень! Но, скажу я вам, хитру- щий! «Все хотелось нам выведать, – рассказывают матросы с нашего колхозного судна, – вредно ли на Пашкином ледоколе работать. Вот сидим, говорят, в ресто- ране, в «Дарах моря», и спрашиваем: «Скажи нам, Паша, как на духу, – действует эта работа?» Огляделся он внимательно и отвечает шепотом: «Действует, ребя- та... Ох действует!» Ну, думаем, разговорился выпивши-то... «Очень, – продолжа- ет, – действует! У капитана двойня родилась. У дублера капитана – тоже двойня. У старпома – тоже двойня... Правда, у всех – ещё до плаванья на ледоколе». Вот и поговорили на секретные темы! Земляки негромко смеются. – А у самого у него – не двойня? – спрашивает Павловская. – Не-е... По одному два раза. Тихон про Пашку-Турка ничего не сказал, а Валентин опять за свое: – Не поедет. Связан. Семья. – Что – семья? Куда он – туда и семья! – Туда и семья... – повторяет Валентин слова Андрея. – А вот моя ни за что сюда не поедет. – Вздыхает, добавляет тоскливо: – Даже ребятишек заиметь не хо- чет. «Не люблю, говорит, ихнего писку». – А мы тебя и не считали. Ни пятым, ни десятым. Размазня ты, Валя! – зло усмехается Тихон. – Вот Демидка вашего стоит обдумать. Все равно от колхозов, в нашем же рыбакколхозсоюзе капитанит. И жена у него... – на лицо Тихона мед- ленно наплывает улыбка. – Танцует как... Умница! И даром что не здешняя. При- нялась как-то с дедком лес катать, дак ажно аншпуги 1 трещат! И – только брызги из-под сапог, будто с малолетства бахил не сымала. Хошь – бригадиром на пожню, хошь – учительницей ставь! – Дак мы же рассчитывали Ивана-жениха капитаном... 1 А н ш п у г – рычаг для подъема и переворачивания тяжестей ( голл. ). – Если Ивана – капитаном, то кого ж тогда председателем? А Иван – он хоро- шо в руках колхоз держать будет. Валентин крутит рюмку: – Прошлую зиму отец жил у Демидка. Невестка одна дома хозяйничала. К каждому столу, – рассказывает отец, – бутылку вина вынет из холодильника. Выпью ли, нет ли – тут уж моё дело. Старики в гостях бывали – никому неуваже- нья не оказала. А из пенсии не дала за всю зиму ни копейки выдержать: прибереги, говорит, в Круту Дресву прилетишь – привальное старикам поставишь. Вот... На- верно, Демида боится. Моя меня не боится, дак всё по-другому. – Чего ей бояться? Сама в институте не робят малых, а воно каких жеребцов учит... Не боится, а уваженье имеет. – А моя, значит, не уважает? – Размазня ты, Валя! – Второй раз говоришь... Тралмейстера ещё нет. Давайте седьмого – тралмей- стера! – Федьку, – предлагает Тихон. – Федька-Утор – тралмейстер, и Федька Евстафьев тоже тралмейстером на- чинал... – усмехается Андрей. – Говоришь, а слушать нечего! – перебивает его Тихон. – Федька Евстафьев – академик. Если бы он с ума сошел да сам сюда стал проситься, я бы и то близко к колхозу не допустил. Не для того он всю жизнь... От него всем нам – гордость! А пользоваться тем, что как был он Федькой, так для нас Федькой и остался, – не- красиво. Верно, Степанович? Евгений Степанович переступает порог, топчется, на порог садится: – Поважне, чем сетки ладить, есть у Фёдора Евстафьевича работа. А быва- ло, летит на коне по пожням! Подлетит к девкам, где сено кучат, толкнет девку, падет сам сверху: «Куча мала!» Бежит народ – всем передохнуть нать! Теперь уж на Федьку падают: «Куча мала!» Уж и копешки под бабами да малоросьем не вид- но. «Жми его! – ревут. – Жми его, растакого!» Жмут! А он давно уж со стороны глядит да от хохоту катается. Хватятся, кинутся за им, а он – на вёршну на коня, и – имая его!.. Теплеют у Евгения Степановича глаза от хорошего воспоминанья. Продолжает: – Сказывают, зимусь самолет в Мезени сел. Какой-то не по расписанью. Вы- ходит Фёдор Евстафьевич: «Нету у вас, ребята, вертолета попутного? Пока эки- паж наш обедать ходит, мне бы до Крутой Дресвы слетать: браги дресвянской ков- шик выпить да навагой мороженой похрустеть!» – Ненормально это, – задумчиво произносит Стас. – Ни одного волоса несе- дого не осталось в шевелюре, а он всё – по дому... – Кто разберет, нормально или нет, – вздыхает Евгений Степанович. – Вот тебя, Стас, что сюда несет? Тихон – он из Мезени. Андрей – с заводу, все-таки рядом. Валя – из Архангельска, тоже вроде своя сторона. А от вас из Москвы к теплым морям, говорят, дешевле доехать... А здесь бывают годы – и фуфайки не сымешь. Взять, к примеру, прошлогодне лето... И ларька нету. Небось не один чебодан харчей с собой ташшил? – Жена на юг и подумывала! – Стас почему-то чуть краснеет. – Да парни мои с осени уши прожужжали: «Ни на какой юг мы больше не поедем. Полетим к папе на Дресвянку!» Раньше их сюда к бабке тянуло, а теперь – ни деда, ни бабки. А парни чем больше становятся, тем чаще им Крутая Дресва снится.