Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

Внутренний рынок 313 оттого и глядит невидяще, неотрывно в отступающую воду - боль утопить хочет... Но мысли скачут, растерянные и раздерганные, мечутся, и вероятно, именно от­ чаянье, охватившее Еремина, мешало ему сосредоточиться и спокойно подумать. Отчаянье, а не люди... Потому и здесь, на отшибе, даже вода, крученая, вырываю­ щаяся из-под плотов, не несла ни облегчения, ни ясности, ни успокоения. Да и бог ты мой! Полно же! Полно! Разве за облегченьем и за успокоеньем шел он сюда, шел от дальнего проулка, от пустынного спуска к реке, где должна стоять и до сих пор не стоит экспортная дамба, шел, впитывая в себя весь этот ужас: мертвая биржа, мертвая сортплощадка, мертвые, брошенные как попало посреди мостовой автовозы, родной омертвевший лесопильный, темно-синий те­ плый пустой бассейн с темными пустыми двориками, мертвые элеваторы... Разве ради успокоенья прошел он весь этот путь - от экспортной дамбы до кончика зим­ него элеватора?! И лишь в одном месте, слышал он, теплилась жизнь: на плотбище топоры стучали и дрели нервно визжали, Филатов слово держал. Далеко слышно! Как на кладбище... Даже присел было Петр у заводского забора на тротуар, чтобы разглядеть: а что там... Как в окошке узком - снизу элеватор перекидной, сверху береза горизонтальная над Хрёсной. Петр запомнил эту березу вот такой, готовой упасть, когда еще без штанов бегал, и вот уже к пенсии дело, а она висит, распусти­ лась и, вероятно, все так же поскрипывает. И подумал Петр, что еще и переживет его береза, и вздохнул: «Дай-то бог!» А на плотбище шевелились, бегали люди. Наверное, и Олег там с дедушкой... Но все это - главный ли поток? Главный - вот он: суда, простаивающие на рейде, лес, обсохший на неподвижном элеваторе, приплывший за тридевять земель, неизвестно зачем в таком случае срубленный, неизвестно зачем приплав- ленный. И опять - тот же проклятый вопрос, к которому не хотелось возвращаться, потому что снова упрешься в пьянство, а оно, каковы бы ни были причины, все равно нетерпимо и омерзительно. ...Началось с того, что, едва тридцать человек приезжих с биржи отбыли, осво­ бодив общежитие, сразу же на их место к лесокатам помощники по оргнабору при­ летели. И, видимо, успели где-то прослышать, что в Краснощелье сухо, и запас­ лись жидкостью - кто сколько привезти мог... Первыми именно лесокаты и запили - элеваторы, зимний и перекидной, замерли. Потом, с одной стороны, кое у кого брага запретная поспела, - слава богу еще, что самогон в Краснощелье да и вооб­ ще по Кокуре не гнали никогда и не гонят, не дошла еще эта зараза сюда; с другой стороны, видимо, кое-где клапаны в сухой стене приоткрылись, может быть, даже те, о которых Петров по пьяному делу у Шестаковых проговорился. Из невиди­ мых запретных каналов оно, винище проклятое, еще слаще покажется... Однако и после остановки двух элеваторов лесопильный цех, пусть и всего на один по­ ток, но работал почти целую смену, допиливал, что в теплом бассейне оставалось. И всю эту смену, будто чувствовал, чем дело кончится, метался Еремин от цеха к цеху, от цехов - к заводоуправлению... Безнадежно. Директор съездил на зим­ ний элеватор, но что толку: сидят лесокаты под элеватором между столбов - пья- нехоньки. Затяни таких на элеватор наверх - вместе с бревнами в штабеля вниз улетят, вместе с бревнами под горой плавать будут. Даже и подходить к пьяницам директор не стал. На перекидной пошел - там вообще пусто. А на теплом бассейне одна Верка Филатова по мосткам бегает, со всех концов по бревнышку к дворику перед четвертым потоком подталкивает, - тут уж не до сортировки по толщине.