Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

276 Виталий Маслов «Значит, беззубому захотелось, чтобы я унизился!.. Умолял бы кого-то! Если б я даже додумался до этого!.. Унизившись раз, не заметишь, как второй раз на то же потянет, а там начнут по твоей голове ездить, и не заметишь - подстилкой под ноги другим ляжешь! И без этого довольно ошибок! Зачем надо было - мне- то! - в эту петровскую компанию влезать?! До чего же глупо все это - Петров, Верка, Петелина-малая, а уж Рочева - было бы чего ради!.. Идиот я! И на буду­ щее - какой урок!» Рюрик Борисович, в отличие от многих, не прожил легкую жизнь. Детдомовец в годы, когда о войне в детдоме уже не вспоминали, некому было. Раньше, говорят, не хватало хлеба - разбавляли его добротой, жалостью к детям и душевным состра­ данием: война сделала тех детей детдомовцами, сиротами. А когда Рюрик Борисо­ вич детдомничал, хлеб был. Но с каким трудом он лез в горло даже с маслом! А доброта... Зачем бы и ему, Рюрику малорослому, и дылде под потолок выда­ вать все одного размера, одного цвета: и шапку серую суконную с ушами, и пальто даже. И что это такое - не имеющий отношения к войне детдомовец? Даже не пе­ тушок пятикопеечный инкубаторный, у того хотя бы клетка, но истинно его клет­ ка до смерти, а Рюрику даже фамилия до конца жизни будет казаться не своей! Последний, третий раз мать появилась неожиданно, откуда-то приехала и куда-то торопилась. Говорила - как ледяные гвозди в душу холодную забивала: «Я, может, тебя никогда не возьму отсюда и даже не увижу, Я тебе не нужна, я... Но отца не ищи! От несчастья подальше. Он трезвый, умный! И отвратительный, как гномик! У него - двадцать четыре ребенка только в этом городе, и это только те, о которых я знаю. У него теория - семена рассеивать. Пользовался, когда му­ жиков не хватало. По сравнению с ним я - дева Мария!» Так будет ли после этого фамилия собственная - своей казаться? Уже там, в детдоме, он, маленький, не позволял никому ходить по своей голове. Охо-хо... Потом, когда в институт лесотехнический поступил - конкурса, благо, не было - на факультет механизации, стонал первое время втихаря, извиваясь в постели: «Ну отчего из детдома хотя бы в школу-то обыкновенную не отпускали?» С какими муками душевными приходилось укрощать себя, чтобы не ответить зуботычиной на показавшийся недобрым взгляд, потому что понял: без этого, без притирки к окружающим, без ухода от лишних ссор не подняться над други­ ми, не показать, что плевать хотели детдомовцы на прочих, на маменькиных сын­ ков! Он и тогда считал, и сейчас считает: что это были за людишки, если росли на воле, а докатились до лесотехнического! Потому что, считал он, хуже и ниже института не бывает. И с первого дня, с поступления, зарубил себе: на этом ин­ ституте далеко не уедешь, на развалившихся заводах карьеру не обретешь, и тем дороже ему сегодня было, что в областных главных инстанциях его карточка уже лежит на учете и хорошо помечена, и это - уже судьба. Потребуется вытянуть карту из колоды - неизбежно, как обещано, тебя вытянут. Лишь бы не провалить­ ся раньше времени в невидимую щель, которая, он уверен, есть, непременно есть на дне карточного ящика... Если кто в Краснощелье подумал, что устыдил главно­ го инженера, упрекнув его в излишней гордости, тот ошибся. Нет, Рюрик Борисо­ вич не стыдился: он знал больше и смотрел выше. Ему было бы постыдно считать себя такой же неразумной породой людей, пьющих до беспамятья и, главное, ни капельки этого не скрывающих, живущих пошлой животной жизнью, с запросами и чувствованиями на уровне плохого-хорошего молока, черствого-свежего хлеба