Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

12 Виталий Маслов аллею прекрасную и успевал из темноты вырвать, что только ради этого солнце и выглядывало. Зато уж мартовские каникулы не подводили ребят никогда: сегодня солнце не покажется - покажется завтра, а нет - послезавтра, но все равно покажется, - рыбака одна заря красит. В марте оно встает за рекой Кокурой, почти напротив, катится, слепя, по-за Аэродромной слободой, поднимается полого над районным городом Кокурой, потом, невыносимо искрясь в торосах и зеркальных наледях, переваливает через реку, и вот наконец - опять то, ради чего можно было про­ стоять на угоре и час, и три: солнце ложится внутрь аллеи! Но светит оно теперь не снизу, не как в январе, а с высоты поднебесной падает и погружается в густо переплетенные заснеженные ветки, будто в реку. И сердце замирает, и березы и дымы над крышами замирают, а сам воздух - морозный, бездонный, пронизан­ ный золотом, напряженный, зазвенеть готов... Что значит такой миг для человека, что совершается в такие мгновенья в душе его?.. Сегодня рано утром ребята уже прибегали сюда - еще не солнце, а только дуга огненная поднималась в Закокурье и наполняла мир радужным свечением. Блики красные падали лишь на самые верхние косички берез, а внизу, под тротуаром, все еще держалась синева - странная, не смешавшаяся с первыми розовыми лучика­ ми, а как бы прошитая, прибитая ими к обрыву. И вот - снова... Речные приметины, задавленные льдом и снегом, лишь угадываются, но от самого сознания, что там, подо льдом, ворочается, летит мимо она, их река, в груди сладко подсасывает, и ощущение странное - не то ожидание чего-то, не то тоска по чему-то неясному - всплывает вдруг, и переполняет ребят трево­ жное чувство скорой своей возмужалости. Будто вон она, твоя будущая жизнь, - за дальним мысом на взморье, за туманным высоким Лешаком... Сделай шаг - и откроется море твое, и руль твоего суденышка навсегда будет в твоих и только твоих руках, никто за тебя думать уже не будет, никто вместо тебя карбас твой носом на волну не повернет... Они уже стали не мальчики, они уже стали не мальчики... И это они понима­ ли. Даже и внешне - вон у Олега на розоватом от мороза и солнца лице уже и усы вовсю пробились, не случайно, не преждевременно, не как та сосулька на припеке, что повисла еще вчера по другую сторону Божаткина Носа, на корню березовом... - И все-таки я - в мореходку, - неуверенно, хотя как бы и не в первый раз сказал Алешка Селиверстов и, судя по голосу, улыбнулся. - А не пройду - тогда матросом, - может, на «Лимбик» к папе. Повернул слегка голову туда, где в устье Хрёсной катер отцовский на зимнем отстое на боку отлеживается, и встретился взглядом с Олегом: смотрит чуть свер­ ху, напряженно, щеки обрезались, и губы поджаты. - Значит, и мне? Как кто?! Как дед Шестаков? Или как... А у меня ведь еще и мама, и тоже... Прикусил Олег губу почти судорожно, и Алешка понял, сколь Олегу больно сдерживать себя - чтобы отца не назвать, чтобы про мать не договорить. Однако Олег пересилил себя, и вот уж вместо напряжения - усмешка: - Впрочем, по династии так по династии! Моя династия - дед Кирилл, он любит об этом! Ясно, что ты, Алешка, как твой папа, - на катер! Да у тебя и дед, и вообще... Конечно! А я слышу это слово... Как подзатыльник! И вдруг - аж искривилось у Олега Шестакова лицо, и - как угроза: