Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

Внутренний рынок 151 лу завтра пойдет, не то, чем гостьбу вспоминать будут, а нечто более ужасное: ему вдруг не захотелось больше видеть Алешку Селиверстова! Ему не хотелось видеть Алешку Селиверстова, и жизнь от этого, кажется, теряла смысл. У всех было свое: у отца - вино, у деда Кирилла - сын Окреций, у матери - сын Олег, дядя Петя Ере­ мин и еще что-то, лишь у Олега, казалось, никого больше не было, кроме Алешки, и вот... Рухнуло что-то, и, кажется, вскинулось от этого все вокруг, как пыль при обвале, и - беспросветно! Не понимая еще, что же все-таки случилось, он чувство­ вал наверное, что никогда уже не сможет пойти к Алешке по-прежнему и что нету в этом никого виноватого. И уже как бы неприязнь непонятная - ненавистная и темная... Откуда?! Окся, когда писал письмо сыну, через что-то в себе переступил. И Кирилл Максимович почувствовал это - какое-то неожиданное изменение, потому что разговор начался как бы без связи со всеми предыдущими разговорами и в то же время был накрепко привязан к ним. Кирилл Максимович уже готов был выпустить сына, он уже и замок на двери не только не замыкал, но и вешал-то порой на одну пробоину, и стоило Оксе проя­ вить тысячную долю своей прежней настойчивости, отец тут же выпустил бы его. Но сын не просил, смирился с графином и поганым ведром - видимо, понял отца в чем-то, а отца все еще что-то удерживало от того, чтобы сказать: выйди, Окре­ ций! Выходи, дорогой! Самый близкий из сыновей, единственный, оставшийся с отцом до конца, до худого или до хорошего. Что-то пока мешало. И фраза, с ко­ торой сын начал разговор, была столь неожиданной, что еще прийти в себя после нее надо было. - Отец! Ты изменился за последние годы. Изменился... Я вот подумал: в та­ ких, как ты нынешний, на баррикадах стреляют с обеих сторон! Но и то, что прошептал отец в ответ, было не менее неожиданным, по крайней мере для самого Кирилла: - Иной раз только так и можно понять, а что же происходит кругом. Так ответил, сразу, будто ответ приготовлен был. И чуть погодя: - Ты-то меня - за что? - За наше предательство. За твое и мое. За то, что ты - его совершил, а я - осознал и все равно ничего против него не сделал. И не сделаю! Слабак! И мне р я ­ дом с тобой на баррикаде стоять. О первом предательстве - маловисочном - я уже говорил... А теперь... Даже самому себе страшно. Так уж не хотелось Кириллу Максимовичу этот разговор продолжать. И про­ молчал сперва. Но... - Опять о развале на заводе? - И это тоже. Только я о другом. Я - о деде Максиме. - Еще протопопа Аввакума вспомни, еще его сюда прихвати! - Не так смешно, не так ясно с протопопом. Но я - о деде. Почему он наше поле - поле, которое ему досталось от шестаковского рода, от отца, засадил этими заморскими соснами? Ушел на завод или еще куда - его дело, но за­ чем же поле? Которое потом шестаковским полито? Разве не предательство? Но я и не об этом тоже. История, с которой я каждый день не однажды сталки­ вался, которую я полюбил было и которая заставила меня даже твою книжную пыль нюхать и перелопачивать, уже давно сделала меня уродом. И только сейчас, когда то одно, то другое - к чертовой матери, я вдруг подумал, что и дед с компа