Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

150 Виталий Маслов кубов, и обошлось это в тридцать тысяч рублей только на зарплату: доски, мол, смерзлись, плати за это дополнительно. А ведь разнопородицы в прошлом году не было, только по сортам разборка. И еще: сразу и по всей бирже надо добавить в убытки снижение сортности - на каждом кубометре! Прикидывал Геннадий Егорович и так и сяк, множил на тысячи кубов, лежа­ щие под снегом, и получалось, что за полугодие будут у него потери ближе к мил­ лиону, чем к полумиллиону. Что же касается выпивок... Какое-то десятое чувство было у Петелина: а не за­ тишье ли это перед бурей? Был свой взгляд на неожиданное снижение пьянства и у Рочева. Он считал, что в этом снижении повинна смерть Еньки Ягнетева. Несмотря на то что гостьбы, вечеринки, просто пьянки, просто похмелья продолжались ежедневно, поселок все еще как бы не мог отойти от того, что случилось, он вроде бы не просто при­ тих, а, растерянный, как бы вдавился в землю, в снег предвесенний. Почему это случилось именно после смерти Еньки, а не после другой, мало ли смертей, люди не вечны, - этого вопроса Рочев себе не задавал. Но ему так казалось. А может, и других пьяниц, как Оксю, взаперти держать стали? Вряд ли. Каж­ дый ли отважится, как Кирилл Максимович, взять такой груз на душу! Впрочем, чувство смутное у Рочева было, что очень скоро придется опять об Оксе услышать, опять придется Оксю разбирать - да и не похуже ли даже, чем прежде... Было такое чувство. «Уж как не с Веркой он успел за эти дни свя­ заться? - подумал почему-то он, и столь ему стало тошно. - Неужто Окся одну сестру на другую сменит? Разве так можно! Подумать и то...» ГЛАВА 2 Что б отец ни написал, вряд ли в эти дни способен был Олег что-либо толком воспринять. Слишком все, что ни скажет отец, связано еще было, не оторвешь, с мерзкой, стыдною сценой на волокуше, с доставкой отца через весь поселок домой. А тут еще - мордобой именинный вчерашний, скула, взявшаяся коркой (все-таки, оказалось, содрал, когда с лестницы у Петелиных летел), стыд пока­ заться на улице, гнетущее ощущение собственной ущербности и даже страх перед необходимостью идти завтра в школу. Появление конверта отцовского не только не тронуло ни ума, ни сердца, но показалось неуместным каким-то, отчего - не то недоумение, не то раздражение. Когда письмо получил, удивился сперва незнакомому почерку. Впрочем, чей он почерк и знал? Учителей, да некоторых одноклассников, да однажды в пио­ нерлагерь от матери письмо пришло. Вынул отцовский конверт из ящика вместе с газетами: «Олегу Окрециевичу Шестакову». Не понял сперва. Вскрыл, прочел: «Написано тебе большое письмо. Приди - отдам. Отец». Вернулся от почтового ящика в комнату, бросил газеты на стол, а конверт с запиской, поскольку адресовано все-таки ему, сунул в нижний ящик стола пись­ менного, под уже ненужный чертежный ящичек. И забыл о письме! Забыл... И опять придавило его ощущение своей ущербности, и уже стал он, кажется, понимать (и от этого было только хуже), что страшило его вовсе не то, как в шко