Маслов, В. С. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3 / Виталий Маслов ; [сост. - В. У. Маслова ; ред. Н. Г. Емельянова]. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2016. - 502 с. : ил., портр.

Внутренний рынок 97 И Алешка обрадовался тому, как ответил Олег: - Маму спрошу... Дядя Петя у нас - в командировке! ГЛАВА 23 - ...Михайло Митриевич, крестный, дома бывал только зимой, - говорила, сидя за ремонтом хорошо просушенной шуршащей фуфайки, бабка Клавдия Ана­ ньевна. - Осенью, со льдом уж воротится. За зиму новое судно построит, на пер­ вую вешнюю воду спустит и опять - до осени. Каждую зиму одно строил, а быва­ ло, что и два за зиму, - для экспедиций нанимался. Последнее-то судно на воду не было спущено - долго догнивало попереди наших домов под окошками. Ты, Виталий, помнишь, наверное? - На нем выросли, - отозвался Виталий Глебович. Такой вот разговор был. Клавдия Ананьевна рукодельничает в своей малень­ кой комнате между входной дверью и кухней, Виталий Глебович в дальней боль­ шой комнате на полу лежит - отдыхает после работы, а Алешка с Олегом - между ними, в угловой комнате, чертежи мотора катерного на круглом столе разложили, к разговору прислушиваются. Да еще с кухни тихонько звуки доносятся - посуда позвякивает и вода плещется: Евстолия Дмитриевна обряжается. А начался разговор с того, что Алешка, едва вошли они с Олегом, помог баб­ ке лампадку в ее комнате зажечь. Никогда прежде помощи не просила в этом деле, а тут вконец измучилась, но не смогла до лампадного фитиля дотянуться. Алешка засветил, спросил: «Кому лампадка?» Сперва ответила коротко: «Михайлу Митри- евичу, крестному». А потом - слово за слово, и хотя сперва вроде как досада в голо­ се, мол, языком бабку молоть заставил, - разговорилась. И, чувствуется, довольна. - И сейчас еще стапель-то, знать, яма за дорогой, все теперь заросло, не про­ брести, - и стапель и дорога. Не хватило на последнее-то судно, чтобы достроить и спустить, ни денег, ни сил, и время сменилось - так и осталось. Так он мимо его до смерти и ходил. Году в тридцатом, наверное, в последнее его лето, зашло в нашу реку новоманерное суденышко морское, с мотором, обсохло под горой на малой воде. А крестный-то на угоре сидит, в опорках от валенок от белых, сам белехонек, в белой рубахе, в белых подштанниках... Отчего-то все старики, кто подревнее, в белых подштанниках ходили летом. И говорит: «На таком-то суденышке да с хо- рошей-то командой я бы еще до Норвеги-то раз-другой сходил!» Все только пла­ ванье на уме, до последнего. А добрый-то! Как воротится осенью с моря - каждо­ му ребенку в деревне на рубаху или на платьишко привезет, ни одного не забудет. Хорошо помню, годов пять было, принес мне белого ситцу красным горошком: «Носи, невеста!» В том платье я потом и в класс пошла... Завтра - умёрша память Михайлу Митриевичу, помер в этот день. Потому и лампадка. И как-то удивленно: - Семьи не заводил. А придет, сказывают, в порт, на причал ступит, и не ищи неделю, и искать помощникам запретит. А из порта выйдет - молчит, говорят, сколько ден... Вот... Подарки ребятишкам возил, а сам жил - смешно сказать. Дом - вроде амбара длинного. В одном конце - стапеля для малых судов, в дру­ гом - огромная комната-изба и вышка над избой. Вот и все. Да и то в избе-то - не похоже на жило: под потолком - кокоры, на печке - деревянное что-то завсегда сохнет... Ребятишки, бывало, в доме со всей деревни, вокруг него - что пулон-