Маслов, В. С. Проклятой памяти : [роман / Виталий Маслов. - 2-е изд., испр.]. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1991. – 229, [1] с.

ки и-кусок хлеба — вот и все, чем богат был стол, — Гер­ ман явно не рассчитывал на долгое застолье. Сели. Дмитрий — в углу за столом. Одумались. Что-то такое происходило в Германе, что, вдобавок к торжественной необычной минуте, передавалось его то­ варищам и заставляло вслушиваться напряженно не толь­ ко в предутреннюю тишину, повисшую над миром на сот­ ни верст кругом, не только в самих себя, но и в ближних своих... — Ты уже был у Михаила Марковича и у деда? — спросил Герман. — Я только что в Кокуре к матери ходил. Сразу — не могу, души не хватает. — Они вспоминали тебя. Налей. Дмитрий был тут старший. Своим прямым первым воп­ росом Герман еще раз переворотил одним махом не просто душу, но всю жизнь его, и обидная несправедливая горя­ чая боль заставила качнуться в его глазах огонек свечи. Встал, ссутулившись под низким потолком, и они встали тоже. Постоял в тишине и, наконец, медленно приподнял кружку над столиком: — Д а отвратит... судьба... свой лик суровый... от тех, кто в море водит корабли... — Д а отвратит! — тихо выдохнули в ответ Горя и Гер­ ман. В такой-то глуши! Откуда до моря... Где о море и ду- мать-то!.. Выпили, благо капнуто было в кружки не более чем с наперсток. Сели. А Дмитрий положил голову в ладони над столом и сидел так, пока не пришло время снова взяться за кружку. — Д а отвратит!.. Горя и Дмитрий отломили по крошке хлеба. Герман, держа пустую кружку на коленях, не шелохнулся. Нако ­ нец, как бы вернувшись откуда-то издалека, тихо-тихо — тоже как будто издалека, но уже не шепотом, а ровным чистым голосом спокойно сказал: -— А теперь вас снова останется трое... Кому это вно­ ве, кому нет, но послушайте. Сегодня Дмитрий самолет сбить мне не дал. Но прошлый раз — не помешал никто. О чем жалею, о чем нет — говорить поздно... Тогда на пожне, когда ты, друг... старший мой... мертвого Типу нес, я тебя, может быть, больше понял, чем ты сам себя. Ради чего Николай Николаевич умер, ради чего — ты 224