Маслов, В. С. Проклятой памяти : [роман / Виталий Маслов. - 2-е изд., испр.]. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1991. – 229, [1] с.

забегалась, тебя ищу. А у меня-то еще сегодня на кладби­ ще не хожено. Вот что творят! Поднялась. По привычке, бессознательно, первым де­ лом волосы поправила, в зеркало невидяще глянула и, не ответив матери, — на улицу. Куда? Опомнилась — за калитку свекров своих несостоявшихся держится. Постоя­ ла, охолонула, прошла по мосткам вдоль дома, со ступень­ ки крылечной в боковое окно открытое колонула: — Герман дома? — Что? — раздалось хриплое, едва живое, откуда-то из глубины комнаты. И тут же мать Германа, словно испугавшись, — сооб­ разила, видимо, наконец, кто к ней пришел, — к окну ки­ нулась. Распухшее от слез, как бы неопрятное лицо, рас­ трепанные седые волосы. — Да заходи, родимая, ты! Богом прошу и молю! Полотенцем лавку и стол обмела, к двери навстречу бежит: — Спаси... Спаси ты его, забубенного!.. Что оно даль- ше-то? На колени паду. Второй раз на одном дню, второй раз за всю жизнь на колени! Ошарашенная еще больше, хоть тем довольная, что только двое их тут, взяла Валентина старуху под руку и довела до кровати. Но та не хотела сидеть, на лицо из умывальника плеснула, забрала волосы под черный с большим красным цветом плат, к столу напротив гостьи села. — Он на двух моторах, его не догнать! — не зная, что говорить, сказала Валентина. — А хоть и на одном, — все равно не догонишь. Давно от нас ушел, хоть и жил вместе. С того дня, как, после школы, отец вот тут, на этой кровати, уму-разуму научить его хотел. Ведь не поверишь, — не слыхала я, кажется, с той поры его голоса. Д а ладно бы — только на нас оби­ да. Д ак ведь братья летом наедут — четверо, с семьями — шум-гам! Так он и со всеми — так же. Расскажу я тебе, Валентина-дочи, когда-то тебе все равно узнавать. Я — мати, и всякое думала, спала ли я хоть одну ночь за эти годы без слез, и вот до чего додумалась: отцовский ремень тут ни при чем. Вот послушай... И слушала... Долго слушала Валентина горькую мате­ ринскую повесть. Многое, наверно, даже больше, чем мать сказала, сама к услышанному от себя добавляла, и что-то новое, страшное, — страшнее, чем тот бык неотвратимый, нависало над ней все более. И нельзя было от этого но­ 171