Маслов, В. С. Проклятой памяти : [роман / Виталий Маслов. - 2-е изд., испр.]. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1991. – 229, [1] с.

Разве бывало с ним когда: сам, без зова, к Дмитрию в гос­ тиницу явился, на крылышках прилетел! И тем невыносимее, страшнее была для него ночь, про­ веденная в свосй новой многокомнатной казарме после того, как его уйтн из гостиницы Горя попросил! Нет, он не жалел о содеянном когда-то, он только по­ нял, что в чем-то запутался, что-то истолковал не тай. И хотя он никогда не позволит себе крикнуть: «Будьте вы прокляты, те вечера на сенокосе!» — о тех вечерах, которые, с их разговорами и спорами, перевернули потом его жизнь, в ту страшную ночь, выгнанный из гостиницы, извиваясь на полу и скрипя зубами от боли душевной, он готов был прохрипеть даже это. Одна была отрада, одна радость, на которую он не один год позволял себе лишь издали взгляд бросить, но и эта радость теперь... Ну зачем он не удержал тогда себя, з а ­ чем шагнул к ней ближе, чем раньше, и тем не только ослепил, но и, быть может, погубил себя?.. За последние дни он уже немало, может даже, что и все главное, — почти понял. И это было мучительно. И вот — еще одно: «Да что она? В баню... В общую?!» Перед тем как уйти с фермы, оставить ее до Осени, открыл снова уже закрытую было дверь, дошел, опустив голову, туда, к душевой, где увидел ее тогда — всю в сереб­ ряных ниточках воды, зажмурившуюся счастливо, — всю... Когда, потрясенный, он не просто забылся, но как бы ис­ чез, как бы растворился... Он и прежде, до этого знал, что она прекрасна, но тут... Даже и мысли об этом — красивая или не красивая — не было, ничего вообще не было — ни его самого, ни даже, может быть, ее, — только что-то непонятное, небывалое даже во сне, — как- бы нежный звон и вот это ослепительное, парящее в прозрачных стру­ ях-струнах... Так вот откуда был — тот нежный звон не­ бесный, в котором он, Герман, как бы плыл, себя не ощу­ щая... Вот почему он тогда и не сразу услышал ее слова и не сразу понял. Он и до сих пор уверен — никто в мире не пережил того, что он в те мгновенья изведал. «В баню?! Неужели?.. Как это?»... Стоя перед полузадернутой шторкой душа, он опять представил ее... Ее!.. А в душе его — тяжело и столь же невыносимо радостно: «Она!.. Дмитрий, Митя тогда, на угор взлетая, наверно, такою же ее увидел. Вот и ослеп. Вот и не видел никого, когда к ней из подугорья летел... В баню?!» Рванулся от душевой и через молокоприемную — на 168