Маслов, В. С. Проклятой памяти : [роман / Виталий Маслов. - 2-е изд., испр.]. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1991. – 229, [1] с.

все знает. И про тебя и про сына. И я б тебя, если б даже больше жизни любила, уже б не приняла. Да, был ты близок мне, я еще не знала, чего мне это будет стоить, я тогда просто сына хотела, от безнадежности. Все осталь­ ное — потом уж. И — кончилось. И я познала Окреция. Какой он — это никого не касается. Но если б это не Ок- реций, — я бы за другого, не за Окреция, не пошла, вот это самое главное пойми. С ним — удивительно... Муж и отец он мне и даже сын наравне с Колькой, — все он. Со всех сторон. И так стало, что, Митенька, прежняя скор­ лупа, маска моя глупая, не нужна мне стала, видишь, я какая... А вчера — не ведро полетело, это я последний осколок той скорлупы дорогой моей выкинула, — горькая, а' все-таки память об мне же, прежней, была. Берегла, а тут — выкинула! Ты, мудрец, правильно рассудил, — потому и кинула, что ты, дорогой, появился. Был бы ты, остался бы ты тогда, как бы там ни было, со мной, ■— ты бы был святым человеком для меня, а сейчас для меня святой человек — Окреций. Что это такое — люблю или не люблю — бред это все. Просто — есть же святое, это — выше. Прочее — отрубается, было бы ради чего. А что боль и кровь — без этого ничего не рождается. Вот какая я, Митя, чтобы ты знал. Чтобы тебе и мне легче. Всегда такая была. Тебе не интересно уже, но вот — свидетели: жила я хорошо, честь т в о ю блюла. Никого до Окреция. Давай-ко и вправду чашку чаю, Харьеза, я ведь только с фермы, а дома, если Кольки нету, и греть не буду! Не успели на ферме домыть-то, завтра утром опять идти, до обеда управиться бы!.. А и до чего ж ты меня хорошо, арестантку этакую, слушаешь! Ох и гульнем скоро на свадьбе Валюхиной, а то и спляшем! Спляшем, Харьеза?! — Еще не приглашена. — И засмеялась: — Как не спляшем! — Ну ладно. Спасибо! Мне пора! А то, чего гляди, ма ­ шина загудит под окошком: «На дойку!» Когда от Харьезы вышли, Дмитрий спросил Горю, осторожно спросил: — А что с Германом? Он совсем другой... — Что с Германом? Кто знает! Может быть — по ро­ ду? Он ведь родной брат жене Николая Гигантьевича, а у тех — видишь какая беда с дочерью. Привез опять домой. 140