Маслов, В. С. Проклятой памяти : [роман / Виталий Маслов. - 2-е изд., испр.]. – Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1991. – 229, [1] с.

Горю, раздались, — почти побежал кто-то. Обернулись — Герман. Уходит от них, — по угору, к своему новому до­ му, — брызги под низким солнцем при каждом его шаге над травой вспыхивают тоненькой радугой. Никто не слы­ шал, как он подошел, как почти вплотную к скамье стоял сзади. — Во — Косой!.. — сказал кто-то из молодых парне там же за спиной. И только Горя на шум не обернулся. Постоял и ти­ хонько, осыпая влажные мергелевые камешки, пошел, притормаживая, под гору... Как ни поворачивали в правлении, а решение вчераш­ нее насчет Поливов оставалось в силе. Косить подле самого моря, ворошить, пользуясь каждой минутой снос­ ной погоды, и стоговать — не ждать, пока совсем просох­ нет. Но чтобы зароды — высокие и настолько тонкие — насквозь проткнуть. Сено тамошнее такое — буроватое, соленое, ничего, что пыльное, съедят коровы и кормушки вылижут тщательнее, чем после комбикорма. Сегодня же остальные бригады и звенья — туда перебросить, к морю. А к тому времени, когда со взморья обратно на свои уча­ стки бригады поедут, приурочить банный день, товаров в магазин добавить, и кино чтобы хорошее. И хотелось невольно, чтобы в день свадьбы это случилось. Потому что как-никак, всем свадьба по душе или не всем, а далеко не последний человек в деревне — Валентина Опарина, бывшая при Фокине-старшем комсоргом, бывшая искорка шестьденьговская, ветеринар — всем другим колхозам на зависть. И хотя даже и у Анатолия лежало в душе что- то против свадьбы, вроде как не пара Вале Герман ны­ нешний, однако и про него, как про работника, только золотые слова можно сказать. Этим, работой своей, наверно, и взял он, околдовал Валентину. Так Анатолий думал... Председателя не было, да Анатолий и не рассчитывал, что тот будет, — коль уж вчера не насухо председатель с Ажгибковым да Прелым встречался. И решили насчет сенокоса с главным инженером Николаем Гигантьевичем и с мужиками, которые тут были. Главный, как всегда, грустный. Спросил Анатолий, замешкавшись и как бы извиняясь, потому что и спросить об этом неудобно и не спросить — тоже нехорошо: — Привез, говоришь... Что, Гигантьевич, врачи-то? 110