Маслов, В. С. Крень : повести и рассказы. - Москва: Современник, 1983. - 335, [1] с- (Новинки «Современника»).

писал, ушел куда-то и не ехал с нами обратно. Я уж думаю, не к бабам ли он отправился па сенокос? Потому что, когда мы возвращались по заливу из Дресвянки сюда, видим — тол­ па по подгорью к деревне торопится. Не иначе бригаду кто- то успел взбаламутить. Конечно, это не страшно, но милиция смеется, что лучше иметь дело с сотней, но порознь, чем с десятью, но скопом. На обратной дороге начальника спра­ шиваю про бабку: «Контра?» — «Верно, парень! — ответил.— Л вот как ее взять?! Рассыплется! Но мы еще разберемся, чьих это рук дело!» Брат и сестры смотрели то с восторгом, то с испугом. Отца ие было видно из-за самовара. Невестка ушла во двор по хо­ зяйству. Мать, молчавшая над блюдцем, спросила: — И что это за бабка-то столь смела? — Да в первом доме со здешнего конца, если по угору. Та самая Бочкариха, про которую пацан у Стивидорного рас­ сказывал. Были мы и дома у ней. Пришлось. Потому что тол сетки, которую из-под топчана взяли, все еще ие хватало. Старуха-то сперва осталась на месте, думала, наверное, что мы с сетками-то пошли под гору спускаться, а мы от погран- вышки — раз! — и прямо к ней домой! Бегом! Едва дверь распахнули, а сетка-то — вот она! Аккуратненько так через стол перекинута, будто даже разглажена. Верхняя тетива — по одну сторону стола, исподняя — по другую. Сгреб Складной сетку, несет на улицу в общий мешок, а старуха как кинется! Аж глядеть страшно! Пальтуха расстег­ нута! Без плата! Волосы что у Яги — белы и лохматы!.. Вце­ пилась в сетку, ажио согнулась: «Не отдам згу!..» Так и оставили. Пошли прочь, а она — вроде в слезы. А го­ ворила— ие заплачет!..— Васька смолк. Увидел, что ник;о не смеется и восторженно не глядит. Сказал, словно оправды­ ваясь, чуть обиженно: — Не стали отбирать... Будто бы при­ знала... Будто бы сетка — ее вязанье... Будто бы еще до вой­ ны сыну вязала... Хлопнули ворота. Молча, чем-то встревоженная, вошла слободская почтариха со стопкой газет. Все уставились на нее, а мать неуверенно пригласила: — Садись, Лидушка, чаю чашку с нами со веема. По­ двигай табуретку. — Мне бежать, спасибо! — отозвалась та. Теперь уж всем видно было, что на ней лица нет. — Что? — хрипло спросил со своего места от окна Егор Филиппович. — Приезжали.— Голос почтарихи дрогнул.— Целый час не выпускали. «Кто, — спрашивают,— в Круту Дресву зво- 132