Маслов, В. С. Еще живые... : повести, рассказы, очерки. - Москва: Совет. писатель, 1988. -347, [2] с.

точку, где он с иностранцами, со стены сняли, би­ нокль самый большой, самый матерый забрали, а еще — не знам, откуль она взялась, и мати не знала! — две жестяные банки с кофью с белой нашли. Только в крылечко ступишь — прямо перед глазами под лавкой стояли, на виду. Фунтов по пяти... ...Тот раз даже многоопытному Любиму не удалось выкрутиться. От бинокля и фотографий почти отго­ ворился: на то и лоцман, чтобы с иностранцами быть, а бинокль куплен давно, когда своих биноклей не продавали. Но вот кофе! Кофе-то... Старый норвежец, который еще до революции у Любима в дому бывал и знал, что без кофе у дресвян ни праздника, ни нор­ мальной жизни нету, догадался через лоцманов презент Любиму послать — кофе нежареного мешок. Пришло судно рейсом из Бразилии — что для них мешок кофе! Видимо, помнил моряк старые мены с дресвянами: живой стриженый баран за мешок кофе. Правда, Любим на сей раз ничего в ответ не посылал... Потом, когда Любима в живых не стало, передали Егору Филипповичу, что банки в крыльце для него, для Егора, предназначались. Да не подошел он ко Крутой Дресве вовремя. И все-таки даже с кофе выкрутился бы, наверное, Любим, да подмыла его, сбила с ног та же самая вол­ на, на которой подмокла репутация бабки Складной- Ядовиной. Оборвался самый, казалось, надежный спасательный конец, за который неосмотрительно ухватился Любим. Впервые в жизни решил показать он на следствии письма от бывших политических, которых перед революцией тайком перекидывал из мезенской ссылки в Норвегу. Да оказалось, что те политические стали снова политическими, да такими, что захлестнулся заветный спасательный конец мертвой петлей на Любимовой старой шее. Нынче в большом Любимовом доме в Крутой Дресве жили только жена его — старуха, оставшаяся в войну без сыновей, да невестка-вдова с внуком Артемкой. Была у старухи еще и дочь, та, которая страшным «Упекут!» о последнем Любимовом аресте известила, но ее удалось удачно пристроить в порт грузчицей, и дома она показывалась лишь изредка... «Наверняка какая-нибудь дедовская сетка в доме найдется, бабка Любимиха бережлива,— думал 96