Маслов, В. С. Еще живые... : повести, рассказы, очерки. - Москва: Совет. писатель, 1988. -347, [2] с.

его недобрым словом. Ибо позорное то клеймо устьевское нести и нести теперь уже им — по роду. Однако и устье — не до смерти. Как ни оттягивай, а приходит время — и даже оно, устье, становится старику не под силу. И тут, казалось бы, тем, у кого нет в семье добытчика, приходило самое время руку протянуть. Куда уж, кажется, деться от этого?.. Однако и тут — добра душа народная!— нашелся выход, способ, чтобы сделать милостыню вроде бы как и не милостыней. В этом крайнем уж случае иное правило, освященное обычаем, в силу вступало: самый первый улов на путине — на зимней ли, на вешней ли — отнести старикам и старухам, у кото­ рых нет в семье добытчиков-кормильцев. Неважно, что сами рыбаки-промышленники еще и не попробо­ вали. Нарушить это правило считалось грехом. Помню, сосед наш бездетный махнет мне тихонько: «Сбегони! Отнеси!» И зачерпнет из ведра миску селедок свежих. А мы — с радостью. Еще и потому, что сколь бы ни было тяжкое время, а найдет где-то старик ли, старуха ли и обязательно тебе, посыльному, гостинец протянет, пусть хоть са­ мый крохотный леденец, может быть довоен­ ный: — На! Хороший парень! Это, вероятно, тоже правило было — гостинец посыльному... Обедаем как-то с добрым человеком, и окажись на тарелке у одного из нас чуть ли ни целая птаха, даже от грудной кости горбатенькой ни единый отросточек не отломлен. Товарищ и гово­ рит: — Не будем эту кость ломать! Высушу — игруш­ ка сынишке! Для нас прежде лучше забавы не было, чем такой плужок. — Плужок? — удивляюсь.— А у нас говорят — олень! Насобираешь таких, обоз выстроишь — через всю комнату! И рассмеялись. Ясно же: у них живут землей — значит, для них плуг, мы от промысла да охоты кормимся, значит — олень. 266