Маслов, В. С. Еще живые... : повести, рассказы, очерки. - Москва: Совет. писатель, 1988. -347, [2] с.

до работы жаден был, сколько скотины держал, о его многожильности! Я помню их амбар старый, он потом был перевезен поближе к колхозным хлевам и лишь в лрошлом году рухнул, много лет простояв без присмотра и без крыши. Бревенчатый, он был по­ крупнее нынешних пятистенков, а уж по высоте — и говорить нечего, почти два этажа. И вот, вспомина­ ют, подвел дедко Дмитрий Николаевич, строитель, этот амбар под стропила. Такая, мол,игрушечка вста­ ла близ своего дома — со стороны любо. И собрались старики древние в своих белых подштанниках на бревнах, среди стружек свежих, посидеть. И головой качают: «Что-то, Митя, у тебя амбар-то не так стоит, не так повернут, не в ряду как-то. А надо бы... Да и горбышек там, сзади-то вашего дома,— повеселее место-то бы...» Утром деревня просыпается — на новом месте амбар, на том горбышке стоит! Один перенес за ночь! А Колю-сына берег. Мастерству учил, а на­ дорвать жилы прежде времени как огня остере­ гался. Разумно! Потому что сын его, Николай, разве что колодцев потом не копал, да и то не потому, что не с руки, а потому, что не с ноги. Все в доме — его рабо­ та: печь, ушаты, жестяная труба для самовара, лодка на повети, та бочка громадная для семги, которую и бочкой-то назвать трудно («барабаном для семги» зовут), кольцо кованое на двери, протез в углу... И стулья, и столы, и кровати, с опорок в притворе — все его. И стеклорезом вот этим невзрачным каких только он стекол и не вырезал! А сани, а колеса к телегам! Помню, после войны девчата как на бога на него смотрели: какие туфельки, на каких каблучках на самых модных Николай Дмитриевич шил! А уж хомуты для колхозной конюшни — и сам бог и пред­ седатель велели! А с часами настенными, с ма­ шинами швейными к кому шли? Бабы за работу трешку последнюю, на последнем сэкономленную, несут: — Возьми, Николай! Смеется: — Да что вы, на что они мне! С газетами нынче 249