Маслов, В. С. Еще живые... : повести, рассказы, очерки. - Москва: Совет. писатель, 1988. -347, [2] с.

когда-то слышал это слово, произнесенное с таким пренебрежением. — То!.. Бывало, до колхоза еще, еще лоцмана не казенны были, приехал ейный отец с компаньей лоцманов и, когда гости завеселели, повел их на по­ сиделки. «Смотрите! — шумит на всю поветь.— Воно болыпая-то, в белом-то квашне— моя дочи!» Лоцмана чуть не повалились. «В чем?»— переспра­ шивают. «В квашне-то, в белом-то — дочи моя!»— «А почему,— интересуются,— белое-то кашне поверх шубы завязано?» Из-за того вечор никто и не прихватился к ейным словам — знают, для чего ей, глупой, театр. Стань она умной — разве надумала бы на старости лет имя менять? Александра — не фасонисто. Кличь Диной!.. Дина Перпертуевна! Плюнуть жалко... Молодые ме­ няют — и то неловко как-то, все-таки отцом имя дано, а тут — старуха, прости господи!.. Да и твой-то сын сейгод... Бабка ему: «Димитрей, Дмитрий, Ди- мйтреюшко, Митя, Митька, Митенька, Митюшка, Мйтюшка, Митюха...» А он: «Димой меня зовут!» Федор рассмеялся: — Это — тоже Едома? — Нет. Театр. — И опять тебя понял, тата. И подковырку на­ счет театра принимаю. Может быть, действительно тут есть что-то от Едомы... Федор как-то очень уж по-хорошему, открыто и даже, пожалуй, нежно улыбнулся отцу. Потому, может быть, что характер родителя оставался преж­ ним, привычным с детства. Однако внешне отец переменился. У него не толь­ ко волосы изменили цвет, но даже кожа. Еще входя в кабинет, глядя на ссутулившегося в кресле отца, Федор отметил, что шея старика, расчерченная мор­ щинами, стала какая-то желтовато-безжизненная и выглядела непривычно голо: волосы, прежде упря­ мо лезшие на воротник, частью повытерлись, а те редкие, что еще оставались, послушно легли кверху, в общую, пока еще богатую, но тоже какую-то без­ жизненную, необычно послушную снежно-белую шевелюру. Не потому ли как-то очень уж остро, с болью заметил сын эти перемены в отце, что и сам-то стал почти старик?.. 192