Маслов, В. С. Еще живые... : повести, рассказы, очерки. - Москва: Совет. писатель, 1988. -347, [2] с.

На сей раз дядей назвала старика Аполлинарья. Однако племянницей она Евгению Степановичу не приходилась. Да и знал он ее мало: школу кончила, пекарихой в Крутую Дресву вернулась, на ту же ра­ боту при заводе устроилась... А вот по Екатерининой непригретой жизни дав­ но у Евгения Степановича сердце болит. — И веселяшша, и боевяшша, и лицом красна,— говаривал он,— а нету счастья бабе. Мужиков — поровенку ейну — всех повыбили, а кто и остался, дак ей не достался. За худого не вышла и по рукам не пошла — хорошо. А легко ли? Ведь живой чело­ век... Когда карбас пересек залив и на правом, теперь уже обрывистом, берегу показалась еще одна дерев­ ня, дыхание моря сделалось долгим, непрерывистым. — Вода в голомени на прибыль покатилась,— сказал Евгений Степанович, подставив ветру щеку.— А мы в аккурат супротив Сёмжи. Раньше, чем при­ была вода нас встретит, успеем и до Дресвянского устья спуститься. Сам с собой разговаривает старик: за стуком моторки не слышат женщины его голоса. Из семженского обрыва остатки старых срубов, будто кости допотопные, торчат. — Ишо один дом сворочали,— ворчит старик, глядя на сильно прореженную, ближнюю к морю семженскую улицу.— Обезлюдет скоро Семжа. Что для ей, что для Крутой Дресвы — одна судьба уго­ тована... К каменистой косе, перекрывающей на малой воде устье Дресвянки, прилив и карбас подошли одновременно. — Приведется часок обождать,— сказал Евгений Степанович, заглушив мотор.— Пока устье перето­ пит. — А мы пешком! — вскочила повеселевшая Ека­ терина и показала на длинную илистую лещадь1 между каменистым устьем и деревней. — Полно! Из-за какого-то часу грязь собирать... — Убежим! — У Аполлинарьи не попадал зуб на зуб. Она свернула и сунула под скамью пальто, 1 Обширная отмель, высыхающая во время отлива. 147