Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

Враг, по имени любовь. Что она? Крючок алмазный На удилище богов. Юммель любил все стадии составления коллекции - и погоню за добычей, и терпеливое подманивание ее, и подсечку, и последующее усыпление божественным эфиром, сушение на распорках, распрямление на расправилках, протыкание булавкой и, наконец, торжественное водружение на подушечке, в одной из витрин потайного зеркального шкафа. В вукс! Экспонаты были собраны первоклассные, с каждым связана какая-либо история, которые так приятно припоминать на досуге во всех скандальных эпических подробностях. Наиболее дорогие ему лично экземпляры Юммель хранил в особых прозрачных ларчиках, специально для этого выточенных из никогда не тающего льда арктического Полюса. На сей раз, бог богов не отказал себе в удовольствии открыть крышку одной из шкатулок и полюбоваться злым замороженным личиком и отлично сохранившимся кринолином Маргариты Миллисенты Редгрейв, австрийской, видите ли, виконтессы, прибывшей в Полунощную Самоядь с отрядом ловчих, поставляющих полярных кречетов ко двору его величества короля Богемии Максимилиана Иосифа III. И любимой наложницей его. Шкатулка первая. Маргарита-Миллисента Редгрейв. Обольстительная сумасбродка (как писала о ней областная пресса, в лице колумниста «Дырдыгирка-трибьюн» Авдотьи Сысоевой), в самоедской оленьей дохе, накинутой на бальную атласную робу, она гуляла по шелковой, вышитой белыми колокольчиками черники и розовыми бубенчиками брусники тундре и декламировала латинские буколики. Изумрудные сфагнумы выбрасывали фонтанчики цветной пыли из-под ее ножек, обутых в башмачки с бантами. Талию она стягивала в рюмочку, юбку подпирала кринолином из китового уса. От дождинок закрывалась шелковым китайским зонтиком с вышитыми драконами, а от мошкары занавешивалась длинной синей вуалью. Пока команда стремянных расставляла силки на соколов для королевской охоты, Маргарита тоже не теряла времени даром - на пари доскакала до северного полюса Пири, внутри которой, как ей напели, кипит на очаге и не выкипает «котел вечной юности». Не на лайках самоедских (поставьте им лайки!). На пони. Ах, ля фам фаталь, где твоя фата, где твоя вуаль? Ле фамс, ле фамс! Не все вам лафа. В этом трофейном норвежском медном котле, на Югорском Шаре югор-шаряне, если честно, варили не амброзию-нектар, а уху из тресковых обрезков. Он и стал блесной на удилище Бога богов. Сунув голову в котел, адски-холодный на Полюсе-то, лизнув его стенку, Марго прилипла к ней языком, губами, и оторваться уже не могла. А пони в попоне, он что. Он только ржал. Какова аллегория - сосать нектар из котла вечной юности, будучи не в состоянии оторваться от него губами! Для стороннего наблюдателя это так выглядело: сперва она сделала себе круговые подтяжки лица и шеи, потом вкачала силикон в губы, потом решила убрать мешки под глазами, 90