Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

А у Мити Карамазова, помнится, был в детстве знакомый немец, добрый Карл Иваныч, который однажды подарил мальчику кулек орехов, и тем запомнился навек, «спасибо, немец, поддержал душу» - его ещё в Ультитматульском ежегодном спектакле туроператор играл, из агентства «Матрешки плюс», как его, Полуэктов. Сутенер, конечно. И, может, они-то и есть - нектар бессмертия, эти дореволюционные орешки в кульке из грубой коричневатой бакалейной бумаги, купленные в мелочной лавочке: тетраграмматон, панацея, аленький цветочек, Платонов эликсир, средство Макропулуса, золотой ключик, ледяной кубик. Жизнь она и есть ледяной кубик: быстро тает. И в руках, и во рту. Ян и Мия, - мысленно соглашается с семьей сам С., ибо кому, как ни русскому бандиту, причем, убитому русскому бандиту, ясно, что доброта - самое красивое и сумасшедшее, самое простое и непонятное, что е с т ь . что было на свете. - Еще литературный талант писателя Д., - вклинивается писатель Т., к этому времени тоже уже покойный. Ну, еще, может быть, маленькие синие подснежники на перевале Тронхейм. - Бозон Хиггса останется, - вставляет свои пять копеек кок О., к этому времени уже студент- отличник Упсальского университета, но что такое «бозон Хиггса, частица Бога», не знает ни он, ни его профессор. Это всего лишь слово, как и «Достоевский», «янимия», и «подснежник». За рулем открытого кабриолета, с дыркой от почти невесомой, бесшумной последнего поколения пули (так называемой «пробки точечного поражения») в левом виске, не вписавшемся в угол зрения пассажиров, глядя в никуда, с непогасшей сигаретой в губах, он все ведет машину по стратегической автостраде Лулео - Лотта - Лета, на дозволенной скорости 130 км/час. На заднем сидении жена с дочкой возятся, смеются, листают книжку, купленную в Тронхейме, русскую книжку детских считалок, красивую, с картинками. - А я этот стишок с детства помню. Мы в эту игру во дворе играли, - говорит Анжеличка: Божия коровка, Улетай на небо, Принеси нам хлеба. Там твои детки Кушают котлетки, Всем по одной, А тебе не одной. Дочка пальчиком, совсем еще маленьким, с прозрачным обкусанным ноготком гладит нарисованную божью коровку, малиновую, в черных крапинках. Жизнь, она и есть прощание с севером. Завтра мы переезжаем в далекие края, в землю обетованную, в мир иной, на летние квартиры, на седьмое небо, к ангелам, к молочным рекам-кисельным берегам. А пока мы тут. Временно, конечно. Сидим на чемоданах. Выстроили чум из мамонтовых шкур, запалили огонь в очаге, а щели заткнули, чем пришлось, чтобы страшное по углам не мерещилось. Сойдет пока. Перезимуем. До отпуска 83