Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

- Не вы первый, таймырский Шекспир! Двести лет назад один белый протестант, шведский священник-кальвинист, просветитель лопи, спросил саамскую письменницу, эдакую, знаете, в звериных шкурах, сиволапую: Зачем вы книги сочиняете? - А чтоб доказать, что я не животное! В арктической Дудинке кто-то, сидя под ивой, наигрывает на лирической дудочке. Заклинай, Дудинки дудочка - дождинки! В Игарке, угольно-черной, у кого-то в окне горит бессонная свеча. Ты зажги, Игарки искорка - огарки! В хмуром Мурманске дождь мурмансит. Там, на улице Полярные Зори - еще взойдут на сыром песке мои полярные розы. У реки Печоры, где печали чары, плачет, распустив волосы над тундровым омутом, муза любовной поэзии Эрато. В Сыктывкаре, республика Коми, не одни только коми-сары и коми-вояжеры проживают. Имеются местные стихотворцы - коми-кадзе. Есть даже один драматург, но он сейчас в коме. И в Самояди какой-то автокритик, самоед, ест самого себя поедом. И в Чуди какой-то чудик сочиняет чуть-чуть, как чудь-чудь. Глядь, и вылупилось из него чудо-юдо. . А Петрарка и Китс, на розовых лепестках оттиснутые, в соловьином голосе на вечные носители записанные, водами Леты не смываемые. О, их царство на вечном Полюсе этого шарика, огненного внутри, летящего по эллипсу, вокруг Солнца, вписанного орбитой в сумасшедшую Юниверс. Которая (вот ужас-то) на всех одна. А, пошли вы все! Где я - там центр мира. Что, Иерусалим во времена царя Соломона, по мнению тогдашних гламурных эстетов, не был периферией? А город Ур Халдейский в годы Гильгамеша местные рафине-эмансипе не прозывали Мухосранском и Дыр-дырой? Провинция - там, где живут провинциалы. А где живем мы, председатели Земного Шара, Принцы и Принцессы Юниверс, там мировая столица. Люди писали на Колыме, в бараках, в шарашках, на лесоповале - главное, надо иметь, что сказать. «Роза мира» в тюрьме написана! А коли сказать нечего, ни в Париже, ни в Пальма- де-Майорка ничего путевого из себя не вытянешь. Вытянешь из собственной утробы только три, максимум грамма, в презервативе, примотанном ниткой за коренной зуб. Рецепт бессмертия, он в культуре, конечно, в ней, родимой. Она еще тянет, не подведет, не заездили клячу. Змея съела цветок бессмертия, но нам-то, Гильгамешам искусства (Мценского уезда), это ницшего. Слово поэта да будет долговечнее пирамид 72