Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

А плакун-трава - для того, кто хотел бы заплакать, да не может. Кто бы мог подумать, даже и не думать, кто бы мог увидеть в страшном (прекрасном?) сне, что тысячелетнее царство, все набирающее силу, непробиваемое и непотопляемое. Атомная подводная лодка с пятнадцатью отсеками. Этот колосс, мастодонт, джинн - рухнет под градом простуженных фиоритур государственного комбайнера, родного, не приемного чада эпохи. Хлестакова какого-то Иван Александровича (ступайте, батенька, департаментом управлять - и «курьеры, курьеры, десять тысяч одних курьеров». » Или все колоссы стоят на глиняных ногах (ведь не на чем больше стоять)? Не хотели человека с социалистическим лицом - будет вам социализм с лицом человеческим. Социализма вам не надо? А лицо где возьмете? Человечина под социалистическим соусом, силь ву пле. Соус, говорите, не заказывали. Но лицо-то выплеснут вместе с гарниром. Прилип он к лицу. Никто уже не протирает тройным одеколоном головку звукоснимателя в кассетном магнитофоне. Никто уже не склеивает ацетоном зажёванную плёнку в кассетах. Никто уже не вырезает телепрограммы из субботней газеты и не подчёркивает в ней интересные передачи, на которые нужно успеть. Никто уже не требует от невесты девственности в первую брачную ночь. Никто уже не поднимает петли капроновых колготок. И никто уже не дарит колготкам вторую жизнь, плетя из них коврики и мочалки. Никто уже не преподносит на дни рождения духи «Белая сирень» или «Серебряное копытце». Никто уже не посылает сервелат в посылках. Никто уже не подвешивает над рулем автомобиля рыбок-скалярий, изготовленных из прозрачных трубочек капельницы. Никто уже не пишет сочинений ни о Данко с горящим сердцем, ни о глупом, не в то место ударенном пингвине. Никто уже на вопрос, что у женщины под платьем, не ответит: комбинация. Никто уже не считает, что лучшее средство от кашля — это банки или горчичники на ночь. Никто уже не спит. Никто уже не цедит чай через ситечко, как в лучших домах Лондона. Никто уже не закапывает в песок двора секреты из стеклышек и конфетных фантиков. Никто уже не заправляет одеяло в пододеяльник через дырку посередине. Никто уже не стирает полиэтиленовые пакеты. Никто уже не живет так, чтобы не было мучительно больно. Никто уже при виде знакомого не подходит к нему незаметно сзади и не закрывает ему глаза — угадывай, мол, кто. Никто уже не чистит зубы зубной щеткой с натуральной щетиной. Никто уже не танцует падекатр и твист. Никто уже никого не обожает. Никто уже не помнит, чем отличается белый ластик от красного . А я помню: белый стирает карандаш, а красный - чернила, дырявя бумагу. Никто уже не спит в алюминиевых бигудях. Никто уже не плачет навзрыд, утирая слезы стираным и глаженым, аккуратно сложенным вчетверо и опять вчетверо носовым платком. Никто уже не набивает зимнюю обувь старыми газетами. Никто уже не любуется матерью-природой. Никто уже не играет в «почту» на танцевальной вечеринке. Да и танцевальных вечеринок 45