Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

рыбьего пузыря, кто - сидя на пятках в шаре горного хрусталя, а кто и просто так, силою собственного духа. Выйти из дому в темное время, перевернутое, ничейное время. По алмазной тропке, по винно-зеленому льду, по болотным иван-чаевым огонькам, по спиральному завитку сполоха, обезумев и танцуя, вознестись. Легко, просторно лететь голой душе, невесомой душе, над миром, над родной кровлей, сберегаемой в ночи. Тихо на земле и на небе. Все померкло вокруг, лишь одна светлая царит над ночью гора Соловарака, как усталый, но бодрствующий бог о двух ледяных головах. Руки и ноги развести на четыре стороны света. Зависнуть над перевернутым хвостатым миром, над спиралью скрученными огнями города. Скользнуть вниз по холодной струе. Поболтаться в широкогорлой воронке ветра, вдохнуть дымка оставленного теплого жилья. О, аметистовая, морошковая, вересковая, какая угодно, только не черная полярная ночь! Просторны угодья твои и распахнуты для беззаконных полетов. И проносясь над Мурманском, над родным сталинской постройки облупившимся домом, слышишь, как кричат под караоке сидящие на крыше несытые портовые бакланы: I belive I can fly! I belive I can fly! Здесь на высоте твой слух шуткует, шуточки кукует. Это в подвальном ресторане разливается под караоке полумальчик-полудевочка, селебрити Хибинских гор: I belive I can fly! I belive I can fly! Это голосит на всю улицу вернувшийся из рейса оттрубивший свое и законно выпивший гаражного спирта «Рояль» судовой кок О.: I belive I can fly! I belive I can fly! Ишь, как забирает. Подымай выше, он полный «Абсолют» себе разрешил. На чердаке бич-художник горько, как дитя, заплакал во сне, в своем сиротском гнездышке, свитом из полиэтиленовой пленки. Проснулся, похожий на распухшего брадатого сыча, дико повел очами вокруг. Вставил в уши наушники от мобилки, пощелкал кнопками, и полилось, в аутотентичной версии чайки по имени Мэрайя Кэрри, хищной, но нежной: I belive I can fly! I belive I can fly! В полуподвале, 26-м отделении милиции опер Женя Жердьев, продремавший вполпьяна ночное дежурство, хватанул с утра самогона, повесил на шею бедную, еще студенческую, костлявую гитару с бантом на грифе, вышел из кабинета в коридор, пнул некстати подвернувшуюся на пути пластмассовую табуретку. Забряцал по струнам: пора по бабам - пора по бабам. Откашлялся и завел оперным тенором: I belive I can fly! I belive I can fly! - быстренько, однако, съехав на родную ментовскую, гимн 26-го РОВД: Веб-психиатор Дэвид Копперфильдов Мне прописал - эх! - промискуитет, Ой-вэй! - Вот и весна настала. Менты запели, - говорит, сидя на панцирной койке в КПЗ, свежезадержанная на протестном митинге журналистка Авдотья Сысоева своей подруге по борьбе за честь Родины писательнице-фантастке Маргарите Рехимкуловой (печатающейся под псевдонимом виконтесса Маргарита Миллисента Редгрейв). Но никто еще не видел ментов, летящих стаей (а хоть бы одного) в небе. В обезьяннике РОВД-26 сидели и дистрибьютор Юшкин и промоутер Полуэктов и даже товарищ коммунист К. взятый на демонстрации против дембеспредела. А киллер С. не попадал. Клиенты на него не жалуются. Лежат себе молча. 42