Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

эксплуатируемых рабочих . Воры! Кадавры! Сердце покалывает, воздух перед глазами начинает дрожать. Товары, товарищи (большие товары), товарки (товары женского пола). T ov a ri. «Твари, твари!», - повторяет он, задыхаясь, серея, неуклюже, мешком оседая на шахматный ламинат . Лами - н а т . Мина т л а . т л я . Тело коммуниста К., павшего в неравной борьбе с классовым врагом, отправили на родину самолетом, за счет, понятно, принимающей стороны, в гигиеническом спецгробу, обложенное со всех сторон кусками нетающего льда (как скоропортящаяся семга, рыба красная). А могли бы без особого шума похоронить на старом кладбище, где одинаково обихожены муниципалитетом одинаковые аккуратные (на крышки ноутбуков похожие) надгробия русских, воевавших в гражданскую - и красных, и белых. Только на могилах у белых написано: «Он погиб за свободу», а на могилах у красных: «Он отдал жизнь за свои убеждения». И что лучше, только боги знают. Смерть, как вино, бывает красная и белая. И она приходит к тебе с двумя чашами. Надо выбрать, за что умирать - за белое или за красное. И вот только тогда узнаешь, красный или белый ты был. Достаточно ли помыслы твои белы, достаточно ли капилляры красны. За луну ты или за Советскую Страну? За солнце или за пузатого японца? Ах, все-таки, за свободу, за луну, за японца жирного? Налить ему фужер шампанского! Нет, передумал? За солнце алое, СССР с человеческим лицом? Тогда - медвежьей крови граненый стакан. Только уговор, пей до дна. Загадка Кая разрешима, но требует вечности для своего решения. В этом смысле она равнозначна другим вечным пазлам - в чем смысл жизни, что такое любовь, есть ли бог, каковы суть конечные цели мироздания. У слова «смерть» нет полной анаграммы, разве только: месть р. Но что такое р.? Кто этот Р., чьё отмщение смертельно для нас? Божество ли - Рама, Рагнхильд, Ра? Птица Рарог? Кровожадная Рысь? Риндзин, повелитель драконов? Радужный поток? Смерть человека - это его месть человеку. Смерть мира - это его месть миру. Кто вы, господин Рок? Многим, впрочем, довольно анаграмм неполных, например: «есть» и «мерс». Есть (каждый день) плюс мерс. Ну, еще - сметь. Опять таки: сметь р. Что - сметь? Радоваться? Решать? Рыскать и резвиться? Вот именно - рыскать и резвиться. И, чтоб при этом есть (каждый день). Плюс мерс. Некто Полуэктов (лицо, как начищенный сапог: туповатое и сияет) на заре перестройки, стоя у обочины шоссе в Сер-Варангере, торгует ложками-матрешками. Плиз, мэм! Фор ё плежер, сэр! Поумнев, начинает торговать уже девочками (брачное агентство «Замуж за викинга») причем, в силу привычки, тоже называет их матрешками, матренами (в ноябре шесть матрен сосватал, маловато, но на суши-баклуши пока хватает). Однажды темной ночью, в отеле, в Киркенесе он не может уснуть - слышит какое-то жужжание, улавливает в нем отдельные слова, как бы разговор двух женщин. Смысла не разобрать: то ли жена на пару со свекровью пилят мужа, то ли ссорятся любовницы, поделившие любовника надвое; может быть, это радио в соседней комнате, какая-нибудь сучья дамская психодрама. «Просто Мария» какая-нибудь, рыдает, бисова дочь. Изаура какая-нибудь, звериная, воет, Ихтиозавра. Соседи телевизор выключить забыли. 23