Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

подкрадывается он незаметно. Не побережешься, отвлечешься, разнежишься - и вот, он наступил. Час прошел - никого, два часа - никого. В этой пустыне лишь вихри метельные бродят, обнявшись и воя, как пьяные однополчане. Очень крупные, страшные в своем превосходстве над тобой звезды. Странно видеть их после всех этих городских ночей, когда звезд вовсе не было, потому что не поднимал он глаза к небу, не до того было. Глядеть надо было во все гляделки - в дуло ствола, граждане. Чтоб не звездануться. Голубая, юш твою уж, Вега. Вина кометы брызнул ток. А эта, кажется, называется сумасшедшим словом Альтаир. Горючего для автомобильной печки на всю ночь не хватит (морозец российский), - не пора ли, по- русски, доставать запасную покрышку, обливать бензином и жечь? Полярная звезда горит зеленым коряко-чукотским огнем над самым горизонтом. Она одна вбита в небо, как гвоздь, и все остальные звезды ходят вокруг нее, надежно привязанные. Двенадцать главных созвездий и двенадцать тайных, невидимых, и еще другие, несть им числа. И все-то мы - Полярные звезды (прям, как местные «полярные звезды», эстрадные селебрити Нарьянмара и Игарки). Каждый - в центре мира, принц Юниверс, председатель Земного Шара и его окрестностей. А другие все люди, им что, они пусть вокруг нас вращаются, Раки пучеглазые, Скорпионы кусачие, Тельцы на заклание, Девы на выданье. Они и на периферии как-нибудь обойдутся. Они - не мы. И этим все сказано. Наконец, шум мотора. Хэлп! Хэлп, люди добрые! Остановились. В стареньком вольво шведские старичок со старушкой. Из теплого салона безропотно вылезают на мороз: хэлп - это у них святое. Тонюсенькие, ветром качает, в дошках каких-то сэконд-хэндовых, на рыбьем меху. Цепляют трос, газуют. Ещ е ! . Е-ще! Кое-как, навалившись гурьбой, буксуя, топча снег, толкая в задок капризный кабриолет, вытягиваем красавца на шоссе. Скажите пожалуйста, оно им надо - в 70 лет, такие заморочки. Просто Нансен какой-то с Амундсеном, подвиг во льдах. Жмем руки. Сергей, Анжелика. Серж с сережкой в ухе и его красивый молодой Ангел. Нечто среднее между ангелом-хранителем женского рода и Анжеликой, маркизой ангелов, (которой она воображала себя в детстве, вырядившись в кринолин из старой тюлевой занавески). Серый волк, санитар леса. А жена его называет - Серенький. Ян, Мия. Ян - это Иоанн. Богу самое близкое имечко. И Мия, мамочка родная. Мамма Мия. Самаритяне везут спасенных к себе домой. Крошечная, утонувшая в рождественской неге деревушка. Снег лежит на крышах и заборах пышными голубыми пуховиками. Свята нощь, тиха нощь. Мир и изобилие, и в человецех благоговение. Игрушечные домики; электрические семисвечия в каждом окошке (кто зажжет их, тот готов дать приют под своей крышей деве Марии с младенцем - натурально, все зажгли, вперед всех агностики). Незапертая дверь. Запахи лаванды, хорошего кофе. Сауна. Ужин: пойманная в ближнем ручье форель, выращенная в собственном огороде экологическая отборная протестантская честная картошка. Ночлег в бывшей детской (дети выросли и улетели из гнезда). Позолоченные ангелочки на комоде. Голубые атласные одеяльца. Старенький, застиранный плюшевый медвежонок Тэдди. Рано утром Ангеличка, выйдя на крыльцо, плачет, от сложных чувств (ей 22 года, она из бедной семьи, с пьющим отцом и затюканной матерью - красавица, жена бандита). Дочка тоже в слезах: «Не хочу никогда уезжать отсюда». Врываясь в бывшую детскую, хватает с комода мишеньку, прижимает к груди, целует, целует, целует. 20