Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

воздействия: тихим плачем в подушку, объявлением голодовки и бойкота, уходами из дому и вплоть до попыток самоубийства включительно) у Тани к зрелому возрасту набралось 383 штуки (включая как сетевой ширпотреб, так и роскошные коллекционные экземпляры), после чего он любимого занятия не оставил, и новых Барбешек продолжал скупать. Дело, собственно, не в том, что он, не первый, звезданулся на виртуально­ длинных ножках и синих ультра-ангельских очах Западной Очаровашки, за которые решительно все прощаешь продажному, подлому миру. А в том, что все остальные человеческие сокровища были в равной степени Тане фиолетовы, и все остальные людские занятия, кроме пошива нарядов на кукол, не вызывали никакого подобия отклика в его цельной, из единой атомной кристаллической структуры состоящей душе. Отец-сталевар назвал сына Титанием в честь самого прочного металла на Земле, который идет на корпуса подводных лодок, авиаброню и обшивку ядерных реакторов. Но ювелирные изделия из него производят тоже. Таким ювелирным изделием и оказался избыточно-изящный Таня. Эдакий эгрет-фонтан или порт-букет. Эдакая антикварная брошь среди дешевой народной бижутерии. Неудивительно, что рука знатока быстро выхватила его с рыночного прилавка. Диплом кутюрье Таня получил в одном из заповедных мест Швейцарии, что обошлось в целое состояние (зачислял средства на счет колледжа, конечно, не он, но на трансакцию полагалась страховка, и он ее обеспечивал тем, что был Таней, самим собою, то есть). К двадцати пяти годам Танюша, как называли его влюбленные олигархи (Танюшка-душка, Танюшка-подушка и даже Танюшка-раскладушка) обверсачил Версаче, затруссардил Труссарди, перешанелил Шанель, что, собственно, никого на европейских подиумах особо не впечатлило - и не таких видали, удивить, что ли, захотел, много вас тут ходит. Свой звездный час Стаканову суждено было пережить в ПГТ Умчувадск Подгеенского района, куда прибыл он из столицы, по президентской программе, в составе жюри, судящего окружной конкурс красоты «Мисс Оленевод 0000». Времена тогда в новой России стояли еще (уже) бесколбасные, и народ порядком пообтрепался. Сам бог войны ходил в шинелишке времен второй мировой, седую голову закрывал от снежных осадков старой отцовской буденовкой. Чудовищно располневшая от опарышей «Роллтон» самоедская весна-красна, бывшая стройная Лань-с, на светские тусовки надевала все то же несгораемое крепдешиновое платьице с подплечниками и чернобурую, еще приличную горжетку члена правительства, которыми ее когда-то премировал, как передовую чумработницу, сам Хрущев. Что уж говорить о простых смертных - те обходились турецкими костюмами «Адидас» и застиранными до полной потери цвета экс-блу-джинсами из гуманитарной помощи. А кому по жизни повезло, тот затоваривал себя и всю семью в секонд-хэнде, товарищи, коммуны Тронхейм. Десятилетием раньше все порядочные люди носили длинные балахоны с капюшонами, которые вывязывал на спицах из звериной шерсти беспокойный старик тунгус Ложкин. В единообразных одеждах этих жители походили не то на ликвидаторов очага радиационного поражения, не то на слепых летучих мышей, что было, впрочем, удобной маскировкой в условиях сонного советского декаданса. Новое время требовало новых нарядов, но, скинув привиденческие хламиды, для всех одинаковые, самоеды встали перед волнующей, подобной инициации, проблемой обретения идентити, и дрогнули их, ослабленные вечным поеданием самих себя, сердца. Не было приличного прикида и у стильно-кривоногих оленьевидных девочек. Но девочки не сдавались. В войнах красоты с безобразием, из всех солдат, девочки сдаются последними. Взнузданные природным инстинктом провинциальных Маргарит на выданье, они порой проявляли гениальность в унисон Таниной, становясь, сами того не 195