Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

упражнялся и в ёйканье, затыкая за пояс старух из Хрусть-Яги и Удыдая. Друзья помнят, как облачался он, бывало, в бирюзовую юпу и малиновую шамшуру, оленьи сыромятные каньги и выкликал артистически на древнем оймяконском: Пыртын-дырма, Пыртын-дырма! Унди-юнди! Лешеядь! Пыртын-дырма, Самоядь! Именно этому человеку, почетному члену Общества безбожников и опытнейшему лектору Обкома КПСС судьба повелела сделать самое сенсационное открытие в лопаристике ХХ века - отыскать оригинал «Сонгельского эпоса». Сорок восемь человеческих кож, прошитые оленьей хигной, испещренные причудливейшими татуировками профессор извлек из глубоких пещер спецхрана. Вместе с тремя предметами, найденными в архивах все той же (как и было постановлено на Совете богов) конторы Фиолетово-Серебристого Блеска. Первый из них - маска, представляющая собой скальп лица человека переходного евроазиатского типа, служившая закладкой в манускрипте. Второй - перчатки из человеческой кожи (если верить тексту, летописец Учук, завершив свой труд, демонстративно содрал их с рук). И третий, так называемая «навья косточка», хрящ в виде вилки, остающийся от змеи, закопанной в муравейник и съеденной муравьями - этим стилом автор эпоса наносил по человеческим лицам свои глубокомысленные тату. Колбасьев был достаточно эрудирован, чтобы оценить научное значение находки. Мало того, все знающие профессора люди, ученики и коллеги, с возмущением отвергают слухи, ходившие в некоторых кругах, о возможной причастности профессора к пропаже манускрипта через год после его обнаружения и последующим появлением на аукционе в Сотбис. Но не эти слухи, не взыскание по партийной линии, не пресловутую статью Авдотьи Сысоевой «Колбаса» в областной газете «Дырдыгирка трибьюн», надо считать главной причиной личной трагедии человека, отыскавшего «Сонгельскую книгу». До конца дней своих он не мог простить себе исчезновения текстов с драгоценных кож, он, не сумевший понять требования «перед прочтением снять маску лица», которым начинался манускрипт, и переживший шок, когда чудесные картинки и буквы, вытатуированные черничным соком, внезапно сделались невидимыми - и никто, нигде, никогда (никуэсь, никасьт, ними!) уже не смог прочесть их! Это стало крахом не только научной карьеры, но и жизни партийного историка, ибо нельзя же назвать жизнью угрюмое существование в палате советской психиатрической лечебницы. Старожилы Мурманска до сих пор вспоминают несчастного бродягу в сером казенном пальто, подходящего к прохожим на улице и слезно умоляющего их ответить лишь на один вопрос: есть ли у него лицо, не лишился ли он лица? Из больницы его отпускали все реже. Там Платон Демьянович и скончался от потери крови - исполосовав себе щеки, с рысиной ловкостью душевнобольного, острыми ножницами, выхваченными из лотка зазевавшейся на миг процедурной сестры. Эти ножницы побывали в его руках считанные секунды, но до вмешательства медперсонала несчастный успел-таки оскальпировать правый висок и лоб. Двенадцать погостов в Полунощной Самояди: Удыдай, Попигай, Могилёх, Берелёх, Хрусть-Яга, Хрум-Яга, Подгеенск, Умчувадск, Мухоядь, Ыыхва, Семидырка и Дырдыгирка. В Подгеенске гнилых динозавров из земли добывают, качают насосами и заливают в цистерны. 136