Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

Самоеды его боялись - нехорошо было встретить злой Роук на жизненном пути. И негде от него было спрятаться. Некуда было от него убечь, граждане. Не существовало таких мест. Но самые продвинутые знали одно средство - коли уж Роук тебя настиг, надо махнуть на него рукой (правой рукой через левое плечо) - тогда Роук обидится и отстанет. А мать свою, плохую девочку, ведьму Яду, Ино любить не перестал, и всё так же ждал ее по вечерам у окна, где бы она ни задерживалась. Шкатулка двадцатая. Соломон Ривкин. В ночь с 30 апреля на 1 мая гамбургский иудей Соломон Ривкин ехал по заснеженному суземку в усовершенствованной им самим кереже, запряженной пятеркой оленей (саамскую лодку-санки он поставил на широкие лыжи, подбитые крысиными шкурками, которые не давали повозке при подъеме скатываться вниз, а на скользких спусках прибавляли ей ходу). Кережей правил старый слуга Соломона, преданный Густав. Внук его, молодой Альфонс сидел на задней скамейке, прижимая к груди, дабы она не разбилась в дорожной тряске, ценную поклажу - ящик флаконов твердого, как арктический лед, богемского стекла, тщательно запечатанных воском, обернутых в оленью замшу и снабженных ярлыками. Сам ящик можжевелового дерева, с двойной крышкой, был семиярусным, в каждом этаже по тридцать гнезд - в него помещалось двести восемь бутылочек (плюс еще одна, двести девятая, особая, утопленная в тайник под крышкой). Это была коллекция колдовских зелий Самояди. Здесь присутствовала и настойка на глазах лемминга, способствующая скорейшему открытию третьего глаза во лбу, и сыворотка молока оленьих важенок, взбитая с дроздовыми яйцами, возвращающая взрослых людей в детство, и вытяжка из прыгающих морских огурцов, приправленная слезами сверхъестественного существа Роука (неотвратимого рока самоедов) - дающая примирение с жизнью. В ячейках сундука соседствовали вино православного причастия, подымавшее умирающих с одра, забродившая желчь оленьих кентавров, очищающее душу от тридцати двух преступлений и ведьминское приворотное зелье - березовая брага, сгущенная секретом самок в орхале. Яд крапчатых мухоморов, соединенный, в строгой пропорции, с потом бога войны - смесь, будящая силу и злость, делающая жалких жертв охотниками. И тут же - морошковое шампанское (шаманское), от которого даже у полицейских и трактирных секьюрити прорезывались на лопатках крылышки, возбуждая желание улететь в заоблачные сферы. Коллекция языческих снадобий за год странствий по маловероятной и неправдоподобной тундре, стала для Ривкина не только выгодным помещением капитала, но и его личным триумфом, к которому стремился он, несся, скакал, летел в разного рода повозках, каретах, ландо, кабриолетах, седанах и фольксвагенах всю свою заполошную жизнь. Как многие торговцы того времени, Соломон был немножко врачом, немножко алхимиком, немножко сводником и более всего пройдохой. Он возгонял масла из скунса и черепахи, набивал лепестками тубероз изящные саше, изготовлял пудры для париков, небезуспешно лечил подагру и сифилис, снабжал худощавых фройляйн особыми каплями для приманки женихов, а пухлых фрау - микстурами для устранения мужей, производил в тайных апартаментах выкидыши, и даже одно время поставлял свеженьких сельских простушек в публичные дома родного Гамбурга. Именно он, как никто другой, мог оценить самоядские людоедские зелья, несравнимые с торговским ассортиментом, производимым просвещенной Европой. Посматривая через плечо на драгоценный ящик, Соломон порой 125