Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

Синяя глина из болота Неродившихся Младенцев застыла на ней, как вторая кожа. Хлещась прутом, ведьмесса заставила себя выпрыгнуть из синего панциря, как выбирается из шкуры отхлестанная магом змея. Вместе с глиной с тела сошли все волоски, и оно сделалось гладким, как у новорожденного. По этому идеальному фону она нанесла татуировки змеиной вилкой. Она использовала самые лучшие краски пыльцу живородящей бабочки, жженый акулий мозжечок, растертый на героическом поте бога войны и югорскую лазурь - сок фиолетовой мамуры. Пришлось помучиться, но результат того стоил - тело Яды с ног до головы было расписано тату, изображавшими любовь: Анжелину Джоли в объятиях Гагарина, Николь Кидман, совокупляющуюся с Берлускони- Казановой. Волосы свои она убрала в поэлмэх, прическу-корону, рот прополоскала растворенными в муравьином спирту щупальцами осьминога, чтобы зубы приобрели морской перламутровый блеск, на ногти рук и ног наложила слюдяные нана-пластинки. На плечи себе накинула свадебное покрывало из нетающего мета-снега, надела кружевные стринги, черные чулки со стрелками. Грудь занавесила рядами бус из марсианских метеоритов. Стоял пьяный месяц березового сока. Когда в Полунощную Самоядь в очередной раз явилась чудь верхом на рыжих, хвостатых, громко ржущих чудищах, Яда не спряталась в тайные летучемышьи чертоги, а уселась на качели, подвязанные к ветви старой березы, и раскачалась на них. Такой - то летящей на легкой доске к нему навстречу, то возвращающейся назад, в лазурь, увидел ее рыжебородый викинг с вересковой трубкой во рту, с мечом в ножнах. Полевой командир, во всяких видах побывавший, конечно, тут же догадался, что перед ним - существо высшее, всемогущая магиня, почти божество. Роскошное, выхоленное, непристойными узорами расписанное женское божество. И он остановил качели своей большой рукой, усыпанной веснушками, поросшей рыжими волосками. - Галанд, - сказал он женщине, церемонно поклонился и поцеловал ее руки, ведьмины руки с перламутровыми когтями, цепко ухватившимися за жизнь. - Яда, - ответила она. Галанд рассмотрел подробно каждый узор на теле Яды, каждый рысий коготок на ее руках и ногах, каждый завиток в короне волос, и ни в чем не нашел изъяна. Сразили же его окончательно зачаточные крылышки на ее лопатках. Он объехал на драконьем каре, драккаре, всю Ойкумену, обитаемое пространство плоской Земли, и видел женщин разных, как виды птиц, но ни разу не встречал женщины столь безусловно крылатой. И он возжелал слиться с женщиной в парадизе до конца жизни (которая теперь представлялась ему пестрым злым драконом, кусающим свой хвост). И это желание вполне сбылось в ту же ночь - рыцарь Святого Носа, викинг Югорского Шара Галанд, соединившись с Ядой в ее роскошной песцовой постели, тут же и закончил свою пеструю, как драконья шкура, жизнь. И вознесся в Валгаллу, с застрявшим в плече топором легендарного самоедского богатыря Ляйна, борца с чудскими бандформированиями. Тело Яды еще лежало на песцовой постели, душа же ее, верхом на рыбе Семге, мчалась по самоедским пещерам мертвых, дабы разыскать там Галанда. Увы, его нигде не было, умершего внезапно от любви, не успевшего отличить ее от гибели. Его душа, просвистев сквозь ад язычников, унеслась в скудные пустыни протестантского чистилища, где из нависших туч вместо дождя сочился воинский пот, а на бедной почве взрастали цветы из 119