Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

и свой русский крест, а Ли ему - каторжное клеймо рода Лисов, и они поцеловались троекратно, ибо стали ближе, чем родные братья. - А вот моя жена благословила меня ко всем чертям на четыре стороны. Да еще замела на пороге мой след поганым помелом, - признался Лис Сашке. Витражник помахал ему на прощанье и пошел - выдувать свои стеклянные игрушки и напитывать рубином окна в боярских домах. В пути он пел старинную ловту про то, что лучшая жена - та, что обходится без мужа. А Лис-вор, по долгой, путанной, кривой дороге отправился к архангельским архангелам. Рафинированному эстету Сашке в Самояди все понравилось - и плачущие водопады на отвесных гранитных стенах, и деликатные прозрачнейшие водоемы под ними, и дикие купы можжевельника, и сады семи камней, маленькие макеты мироздания. И ему захотелось выдуть стеклянную игрушку в подарок здешнему Богу богов Юммелю, который тогда еще не был дряхлым оленем с безумным человеческим лицом, а был маленьким пятнистым пыжиком в пеленках. Сашка выдул из своей камышинки стеклянного дрозда, который чирикал и чистил перышки в точности, как живой. Долго возился, но все ж, изваял и отшлифовал ежиными шкурками стеклянную карликовую березку. Потом, тоскуя неизвестно о чем (как это всегда у художников), вознамерился изготовить стеклянную реку Колу, стеклянное Сейд-озеро, стеклянную гору Соловораку. Словом, зеркальную Самоядь-вторую. Для создания ее, он первоначально думал поставить на серебряную амальгаму все небо, и довести его твердую поверхность до жидкого состояния, чтобы каждый желающий мог свободно нырнуть в отраженный мир. Но этот замысел остался неисполненным. Однажды, увидев вечерний туман над Сейд-озером, Сашка понял, что ничего прекраснее придумать не может, отрекся от собственных творений и решил выстроить лишь «тоннель в никуда», с зеркальными стенами, полом и потолком. Соорудив таковую камеру, мастер с удивлением понял, что держит на ладони абсолютно плоский черный квадрат. Он сам пожелал первым испытать собственное творение, перекрестился, зажмурился и вошел в замкнутое зеркальное пространство, в черный четырехугольник, после чего исчез навсегда, в том самом «никуда», в которое он столь опрометчиво стремился попасть. Но не есть ли это для художника самая достойная и даже образцовая судьба? Семь небес в Полунощной Самояди. Первое Черничное, для черненьких (полюбите нас черненькими, а беленьких нас всякий полюбит). Второе - Голубичное, для голубеньких (кто не успел нагрешить). Третье Аметистовое - для тех, кто был высечен из камня, из одного неделимого кристалла, типа кутюрье Тани Стаканова или там, Валерии Новодворской. Четвертое Ресничное, для божьих криэйтеров, имиджмейкеров и дизайнеров, а также Отдела маркетинга и пиара (кому попиариться? жми тут) 117