Мартова, О. А. Ледяной кубик или Прощание с Севером : роман / Ольга Мартова [Изд. 2-е]. – Москва: Ирис групп, 2014. – 418 с.

Петруше-душке по мэйлу послания интригующего содержания, дарили презервативы в бархатных коробочках и, стоило ему отвернуться, усыпали его лысину дождем из мелких шоколадок «Милка». Дошло до начальства - их превосходительство олигархша Батурина, попечительница очень недешевой гимназии, высказала свою озабоченность, а ее сиятельство графиня доктор филологических наук Вербицкая, заведующая облоно, указала на недопустимость. Очаровашек расставили по углам в дортуарах и заставили зубрить «Сонгельский эпос» Маргариты-Миллисенты Редгрейв. К выпускным экзаменам на тест ЯГИ (которую все боятся, но уже дурить научились). Бедный Фома, трепеща пущего скандала, подал в отставку. Вскоре он перестал выходить из дому, заколотил в своем мезонине ставни, прибил на дверь крючок с петлей, отворяя на стук только глухой преданной няньке, и отдался всецело чистому, непорочному краеведению. В иные ночи на чердаке анахорета слышался некий смущающий его шум, как бы порхание кокетливых ножек, выделывающих танцевальные па. Он вспоминал с тоской ласточек- гимназисток, их нежные шейки и дождь из шоколадок «Милка». Но, прокравшись по лестнице и заглянув на чердак, убеждался, что причиной шума были всего лишь ученые мыши, роющиеся в бумагах старые девы-коллеги. Скончался котеночек П. П. Фомин декабрьской непроглядной ночью, опрокинув на себя с антресолей целую пирамиду гламурных журналов и демократических газет - тщательным образом прочитанных и испещренных по полям царапинами восклицательных знаков и ядовитыми вопросительными крючками. Сие демонстрирует наглядно, что, как доблестный воин в доспехах, до последней минуты оставался он верен своим принципам, не сдав ни пяди оппонентам, коих неоднократно и весьма язвительно приходилось уличать ему в невежестве и рыночной продажности. Лишь давний товарищ по ученым изысканиям, добрейший Сысой Трофимыч Мухоядов, да старая нянька с кумой истинно горевали о бедняге. Последние две вызвались приготовить покойника, по русскому обычаю, в последний путь - с трудом стащили с тяжелого тела поношенное термобилье, обмыли на пороге, застеленном соломой, обрядили в саван и положили покойника под образа со скрещенными на груди руками и пятаками на сомкнутых веках. И тут ушлая кума (сама промышлявшая в Дундуклее ведовством и сводничеством), нащупала в воротнике парадного профессорского костюма от Труссарди (который она думала толкнуть, по случаю, на местном Черкизоне) зашитую горошину. Распоров шов, старушки обнаружили довольно крупную северную жемчужину, внутри которой, в высверленном отверстии содержался запечатанный рыбьим клеем голубоватый порошок. Едва нюхнув его, ведунья признала в нем сушеную «слюну мамы Момы», приворотное зелье самоедов. И кто ему его подшил? - Сам себе и подшил! - сказала много чего на своем веку повидавшая кума. Петр Петрович Крестинин, вечный судия истории, хотел и боялся любви. Шкатулка тринадцатая. Химичка Рита Рехимкулова. Авдотья Сысоева. Авторская колонка в еженедельнике «Дырдыгирка-трибьюн»: 109