Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

кова и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, отчего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: “Кто в моем кабинете?”. Слуга ска зал мне: “Там нет никого” - и подал мне ключ от этой комнаты. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине этой комнаты сидит задом ка кой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и, из-за плеча его прочитав написанное, громко крикнул, схватился за грудь свою и упал без чувств; когда же очнулся, уж не видел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мной во гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего». Кабы знать, что ж то были за слова, которые написал двойник, что за тайна? Если и узнаем - то там только, «где известно все». Говорят, пережив потрясение той ночи, вольнодумец Петр Андреевич стал примерным сыном Русской Православной церкви - частенько исповедовался, соблюдал посты, не ленился отстаивать обедни. Вспомним также, что на собраниях литературного общества «Арзамас» (тоже происходивших в нашем фэнсионе, на Невском, 84), каждый из чле нов которого имел прозвище по названию одной из баллад Жуковского, Петр Вяземский именовался Асмодей (дьявол). Двойник Голядкина Сама топография местности на берегах Фонтанки, ее микроклимат, рель еф, погодные условия предрасполагают действительность к раздвоению в бликах воды, в игре теней от решеток набережной, в эффектах тумана, измо роси, дождя и мокрого снега. Порой в этих местах метеорология фатальна. Бессмертным пером своим изобразил рутинное светопреставление Дос тоевский в повести «Двойник»: «...господин Голядкин вне себя, выбежал на набережную Фонтанки, близ самого Измайловского моста...Ночь была ужас ная, ноябрьская, мокрая, туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюса ми, насморками, лихорадками, жабами, горячками всех возможных родов и сортов - одним словом, всеми дарами петербургского ноября. Ветер выл в опустелых улицах, вздымая выше колец черную воду Фонтанки и задорно потрагивая тощие фонари набережной, которые в свою очередь вторили его завываниям тоненьким, пронзительным скрипом, что составляло бесконечный, пискливый, дребезжащий концерт, хорошо знакомый каждому петербургско му жителю. Шел дождь и снег разом. Прорываемые ветром струи дождевой воды прыскали чуть-чуть не горизонтально, словно из пожарной трубы, и ко лоли и секли лицо несчастного господина Голядкина, как тысячи булавок и шпилек,.. Ни души не было ни вблизи, ни вдали, да казалось, что и быть не могло в такую пору и в такую погоду... Вдруг... вдруг он вздрогнул всем телом и невольно отскочил шага на два в сторону. С неизъяснимым беспокойством начал он озираться кругом; но никого не было, ничего не случилось особенно го - а между тем... между тем ему показалось, что кто-то сейчас, сию минуту, 57