Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

долго на нес глядит. С первых дней она стала притягивать к себе странных субъектов, всякого рода неврастеников и маньяков; одному из них уже в XX веке удалось порезать культовый артефакт ножом - еле спасли реставра торы... Дружба-судьба Погиб российский Кин в Москве, под колесами трамвая («хрусть и пополам!»), идучи в гости к Шаляпину (вернее, сдучи на подножке модного гортрапспорта, с которой сорвался). «Последнее доказательство» того, что были они друг для друга фигурами роковыми, а встреча их судьбоносной. Смерть актера оказалась столь же эффектной, как и все его роли. Зрители ожидают, что их любимец вот-вот воскреснет, как, бывало, воскресали Гам лет, Отелло и Лир, и раскланяется перед почтенной публикой. По в этот раз актер не встал с подмостков. Кажется, эта трагическая случайность, о которой в те дни много говорили, писали в прессе, как-то повлияла на замысел Булгакова в «Мастере и Марга рите» на участь Михаил Александрыча («нет, просто Миши») Берлиоза? Фиалка История любви. Первую жену Федора Ивановича итальянку Иолу Ло-Прести, по сцене Торнаги, изящнейшую балерину, в сравнении с которой лучшие солистки императорской сцены казались грубыми и неуклюжими, помнит Пале- Рояль. Именно она увезла из Петербурга только что вошедшего в силу, по чувствовавшего свою власть над сценой Шаляпина в Москву, в Италию, во всемирную славу и легенду... Брак продолжался много лет, родились трое детей, но и эта история любви; начавшаяся на Пушкинской, окончилась Пе ревертышем: Федор Иванович, прожив с женой много лет, все-таки оставил ее ради новой избранницы. Мария Валентиновна ІІетцольд - красавица-вдо ва и богачка, без каких-либо артистических талантов, сумела - знала то «сло вечко»! самодержавно управлять норовистым Вольгой. Вторая жена, а по том и вторая семья, где (для симметрии рока) - тоже трое детей. И былин ным богатырям порой случается жить двойной жизнью. Иола (имя ее означает фиалка, траурный цветок), по старым добрым пале-рояльским временам, была хорошо знакома с Дальским и с его дочерью Ларисой, с последней даже дружила. Так вот, уже после гибели великого Мамонта плохо знающая русский язык Иолина написала в письме к подруге трогательную фразу, которую любят цитировать биографы: «Все есть конца в этот грустный мир». Звучит свежее, чем «все в этом грустном мире имеет конец». Подошла к концу и наша прогулка по фэнсиону Трапеция. «Простимся, друг-читатель!» Хотя, очевидно, явление фэнсиона само по себе бесконечно и неисчерпаемо. 282