Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Мамонт Обитатель Пале Мамонт Дальский (во святом крещении Мамант есть такое православное имя, Мамант Дмитриевич Неелов) честно заслужил зва ние «российского Кина», по талантливости и беспутству. (Эти пышные, на рядные псевдонимы и скрывающиеся за ними «жалкенькие» крестьянские фамилии - Сариотти-Сироткин или вот Дальский-Неелов. Брат его, тоже артист, «звезда подмостков Жмеринки и Винницы», украсил себя фамилией Ланской, сестра звалась Магдалиной: Магдалина Неелова, эдакий сентимен тальный бурлеск). Слава, леп<о приходившие и уходившие деньги, скоропалительные связи, непрочные браки (и том числе и с богачкой, графиней Стенбок-Фермор) - лог сакраментальные составляющие Мамонтовой судьбы. Только Дальский мог выйти на сцену пьяным в лоскут, понести околесицу от лица древнего царя или героя, обругать партнеров непечатными словами и только его за это не выгоняли с треском из труппы. Ценили. Один он был такой. Все скандалы выкупались неслыханной, невиданной до тех пор силой почти гипнотическо го воздействия на зрителей. Хор современников. «...И как живой встает передо мной Мамонт Дальский - демонический, огненный образ в темную эльсинорскую ночь, блестящий артист со сверка нием молний в темных очах. В нем были захватывающий убийственный тем перамент и бездонная гамма трагических переживаний. Его ритмика и сила могли быть сравнимы с гибкостью и эластичностью тигра... У Дальского было много врагов в жизни, но не было врагов в зрительном зале. Могучая сила темперамента, правда проникновения в самые глубины человеческой души, “игра нутром", которая зиждилась на основе большого умственного труда. Он покорял присущим ему трагизмом; била ключом нервная мощь... Знаме нитый монолог Гамлета: “Сегодня ночь такая - могилы выпускают мертве цов. Ад исторгает ужасы” - произносил артист непередаваемым вкрадчиво хриплым шепотом, слышным в самых дальних углах зала. И лишь на слове “ад” срывался на фальцет, от которого у зрителей шевелились волосы на голове.... У него был необыкновенный голос - выражающий малейшие от тенки, у него были особые жесты, у него были “говорящие, поющие, крича щие” паузы... Он умел не “показать” - внушить зрителю все свои эмоции...» Что режиссеры с их «идеями», начальство с разносами, критики с була вочными уколами, коллеги со сплетнями - не принимал во внимание. «Я не для них играю, а для публики». «На то я и царь, чтоб плевать на простой народ». I о швырялся деньгами, как миллионщик, то стрелял у суфлера третпку на обед. То делался на час неправдоподобно добр, то по макушку погрязал в пороке. «Ты не прав!» говорили ему. «Я всегда прав, даже если и не прав, потому что я Мамонт Дальский», В конце концов, его все-таки выжили из Александринки, грубо уволили приказом директора, не дав написать проше ние об отставке, что возмутило даже товарищей по труппе, которые перед 276