Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

(пока) Володя Маяковский, «Желтая Кофта», «футурист-кошкодав» отбил ее у автора «Громокипящего кубка». «Тесноватый номер с обычной гости ничной обстановкой, - вспоминала она, стол, кровать, диван, большое оваль ное зеркало на стене. Зеркало помню, потому что вижу в нем Маяковского и себя». «Красивые, - говорит, - у нас непохоже на других....» Они и вправду были непохожи на «других». Звезды загорались над Пале-Роялем, чтобы све тить им двоим. Это для нее он сочинил, сидя рядом с пей в санях ночного извозчика, везущего красивую пару в «Пале»: «Послушайте! Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно! Значит, это необходимо, чтобы каждый ве чер над крышами загоралась хоть одна звезда...» В этом номере он умолял: «Сонка, отдайся!». Потом его уверил кто-то из друзей, что сегодня сакраментальное «отдайся» пахнет нафталином, все го ворят просто «дай!». В поэме «Облако в штанах» вместо «Мария, дай!», сначала стояло имя Софии. Он в те годы признавался ей, что ненавидит все и вся, «даже занятые в книгах», желал немедленного уничтожения России, искусства, любви. Но с Сонкой бывал нежным. Познакомил их Чуковский на вечере футуристов (у него тоже был нешуточный роман с Шамардиной). Фатум Маяковского - всех своих любимых он должен был завоевывать, от бивать, отбирать у других мужчин, у всего проклятого мира. Несколько ме сяцев подряд они всюду появлялись вместе, их принимали за брата и сестру. Маяковский осыпал ее стихами, словно звездами, зажженными в небе, по его личной просьбе. Но у любви была оборотная сторона: революционер по этического строя зло отрицал браки и вообще всяческую «буржуазную от ветственность» в отношениях. И для Сонки все кончилось поздним опасным абортом. Те самые звезды ее едва не сожгли. Мы не всесильны. Звезды на небе зажигают - все же не ноэты, а Бог (хотя, быть может, и Бог - поэт)... Роман с Шамардиной был все равно обречен, Маяковского на перекрес тке Невского и Литейного уже караулила судьба (мистическая топография). Случайную встречу на этой пограничной между двумя фэнсионами террито рии с юной Эллочкой Каган (будущей Эльзой Триоле, женой Луи Арагона) он до последних дней считал своей «радостнейшей датой». Ведь «Элик» при вела его домой и познакомила с сестрой. Так в его жизнь вошла с тем, чтобы никогда уже не выйти, Лиля Брик. Все в том же ІІале-Рояле происходит первое любовное свидание с «Лиличкой», воспетое в лирике: «Вспомни, за этим окном впервые - ноги твои исступленно гладил...» « Ноги - слиш ком грубо», сказала она, дослушав стихотворение. Он поверил ее вкусу, переправил «ноги» на «руки»: «Вспомни, за этим окном впервые - руки твои исступленно гладил...» Так оно и вошло в канонический текст. «Явись рука из-под бела платка»... Вскоре Маяковский перебрался из Трапеции в квар тиру Осипа и Лили Брик, по «ту» сторону Невского, началась их странная «семья втроем», которую долгие годы с трудом огибали советские исследова тели творчества В. В. 265