Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Чехов с Мизиновой пережили долгую платоническую - даже астраль ную! влюбленность, которая изрядно помучила обоих и улетела в облака, где ей и предназначалось место. С Игнатием Николаевичем все получилось куда приземленней: бурный роман (несмотря на то, что литератор был женат), совместный отъезд в I [ариж и предсказуемое взаимное разочарование. Лика писала письма Чехову, думала о смерти. Разрыв Мизиновой и Потапенко почти совпал с рождением их дочери Христины, которая прожила всего два года. А другим отзвуком этой истории, многое всколыхнувшей, стала пьеса «Чайка», где события ее пересказаны Чеховым, конечно, в ином ключе, но все же, узнаваемы. Современник: «Многие думали, что Тригорин в “Чайке” автобиографи чен. И Толстой где-то сказал так. Я же не мог отделаться от мысли, что моделью для Тригорина скорее всех был именно Потапенко... Для характе ристики Тригорина ценнее его отношение к женщинам, а оно не похоже на Антона Павловича и ближе к образу Потапенко». Притом, конечно, сам Антон Павлович - это и Тригорин, и Треплев, и даже Нина Заречная, и, может быть, все, без исключения, персонажи его пьес. И Лика в нем навсегда, и он в Лике... Мистический смысл ситуации. Игнатий Потапенко соткал иллюзию для Лики: «шелково-расписной» занавес с грубой рогожной изнанкой. Любовь его, на которую он был такой «мастер», обернулась для нее Пере вертышем. В мир своих плоских фантазий из мира подлинности увел он чеховскую Музу. Книжки Игнациуса, основательно *потоптавшегося» в литературе, теперь почти не открывают, разве только в связи с Чехо вым. Читатель простит мне ажитацию: «Потапенок » на свете много, а Лика у нас одна, она - часть русского культурного предания, нашего со кровенного сказания... Мезень, мизинчик, «Дом с мезонином» - и Лика Мизинова (в зтом же ряду и лирический оклик, до сих пор звучащий на средне-русской равнине: «Мисюсь, где ты?»). Николаевская, 75. «Мы подъезжали к Николаевской. - Вы еще долго пробудете здесь? - спросила я. - Хочется еще с неделю. Надо бы нам видеться почаще, каждый день. - Приезжайте завтра вечером ко мне, неожиданно для себя самой пред ложила я. Антон Павлович удивился. К вам? Мы почему-то оба замолчали на время». Это строки из воспоминаний милой (малой) писательницы Лидии Авило вой «Чехов в моей жизни». «Девица Флора» (ее имаджина, под которой она, флиртуя, представилась Чехову) со своим мужем и маленьким сыном жила в четвертом этаже дома. С Чеховым ее связывали небанальные отношения. Сама Авилова, несомненно, была влюблена в Антона Павловича, а вот на счет его чувств существуют разные мнения. Некоторые верят, что Чехов 259