Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Помнишь ли труб заунывные звуки, Брызги дождя, полусвет, полутьму? Плакал наш сын, и холодные руки Ты согревала дыханьем ему. О іі не смолкал - и пронзительно звонок Был его крик... Становилось темней. Вдоволь поплакал и умер ребенок. Бедная! Слез безрассудных не лей! (далее по сюжету несчастная мать идет на улицу аристократического Петер бурга, чтобы продать себя одному из хозяев жизни и купить «гробик ребенку и ужин отцу»). История любви. Исследователи жизни и творчества Некрасова полагают, что сей эпизод не является беллетристическим вымыслом, что поэт одно время жил на сред ства петербургской проститутки из низов мало того, при расставании обо шелся со своей подругой очень некрасиво. Как бы то ни было, чувство вины перед «падшими созданиями» нашего героя не покидало, в конце жизни он даже женился на особе, взятой им из публичного дома. Муки, пережитые художником (особенно, в юности), для его креативно го развития являются фактором благоприятным - они (пользуясь класси ческой метафорой) подобно железному плугу рыхлят душу для посева. Но кто определяет тот самый нужный сорт (вид, класс) страдания из тысячи возможных, ту интенсивность боли, которая нужна при воздействии именно на данную личность? В каких адских канцеляриях составляются рецепты, слезные напитки «чаши бытия», подводящие к самому краю, к самоубийству или деградации (тут важно соблюсти сугубую точность - малейшая передо зировка фатальна). В случае с Некрасовым все ингредиенты мук были рас считаны инфернальными алхимиками верно. Бич, свистящий над его музой, не засек ее до смерти. Поэту лишения «надорвали смолоду грудь», но они же избавили его интонацию от слащавости, пустой риторики, дав редкостное право повествовать о человеческом горе - что и слышится в лучших его строках, как единственно ему присущая убедительность. Воистину никто, кроме него, не смог так адекватно повествовать о муках угнетенного себе подобными создания задача сложнейшая эстетически. Некрасов правдив для русского уха. Именно это и был эффект, которого добивался Демон фэнсиона, преподавший поэту болезненные, но абсолютно необходимые уроки. Наконец происходит Встреча (в славянской мифологии псевдоним сча стья) герой наш знакомится на почве литературы все с тем же судьбонос ным Белинским (быть может, он несколько наивный критик, зато, несомнен но, Домашнее Провидение нашего фэнсиона, господин Мак-Фатум, всегда хворающий, кашляющий, в комнатных шлепанцах и шлафроке). При первой же встрече Николай прочитал корифею свое сочинение «:В дороге» о тяже лой доле крепостной женщины «погубили ее господа!». У Белинского 24