Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

ный металл! но спасла старого друга от возмездия юстиции. Иллюзионист благополучно выехал в Лондон, где стал тайным супругом Анны (они повен чались без огласки) и очень дельным ее импресарио. Рука об руку они про шли насквозь мир. ...Кое-какие фокусы, однако, водились за ним всю жизнь. Петербургская ворожея (второе пришествие) И Дандре-иллюзиониста (мог бы сгнить за решеткой), и бегство за гра ницу, и мировую славу, и смерть - всю судьбу напророчила Анне Павловой известная петербургскому свету своими предсказаниями, в аккурат испол няющимися, древняя старуха Бенкендорф (еще одна однофамилица и род ственница пушкинского гонителя). Произошло это именно и те дни, когда скромная молодая балерина снимала комнату в нашем фэнсионе (Свечной переулок). Лорнируя воздушную фигурку, летающую по сцене Мариинки, «петербургская ворожея» изрекла примерно следующее: Эк ее, порхает! Так, гляди, и упорхнет из России, а мы здесь останем ся... Сама просто на удивление девица, а и любовь у нее одна на всю жизнь, да и какая через тюрьму... Еще было прибавлено, что смерть, придя к «удивительной девице», по даст ей знак - и она его поймет. (Ср. Сверчок и Шарлотта Кирхгоф). Говорят, что за несколько дней до кончины Павлова, поливая из лейки любимую белую розу в своем саду (в Англии), сказала вдруг, что она и цве ток умрут вместе. И вот, после похорон великой мадам, сгоревшей в не сколько дней от внезапно поразившей ее инфлюэнцы, розовый куст, весь покрывшись бурыми, как засохшая кровь, пятнами, увял и погиб. (Ср. Смерть Веры Холодной и фатэму Вертинского). Эхо-магнит. Анна Ахматова. Из «Поэмы без героя»: ...Но летит, улыбаясь мнимо, Над Мариинской сценой prima, Ты, наш лебедь непостижимый! И острит занопдашиий сноб. Звук оркестра, как с того спета ( Гспь чего-то мелькнула где-то), Не предчувствием ли рассвета ГІо рядам пробежал озноб? Анна Ахматова о своей «Поэме без героя» говорила с гордостью, что авгор ее чувствует себя уткой, высидевшей лебединое яйцо... К эманации наисовершеннейшей душевной и телесной гармонии, вопло- тившиися в «Лебеде», причастен и художник Лев Бакст. Нарисовал он чуд ный костюм, похожий и на оперение трепещущей, мучительно пытающейся взлететь птицы, и на тонкий кубок из молочного стекла, в который вправле на душа балерины. Сценические костюмы Павловой, составляющие часть ее 240