Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

регистратора, что трудненько было. А затем, женившись на купеческой доче ри Авдотье Непременовой, с крепеньким приданным, выстроил в родной Мамлеевке, в пяти верстах от станции Пудость, каменный дом в три этажа из пудожского дикого камня «под античный мрамор». I Іудость такова имаджина высоко летающего филера Мамлеева. Когда ему случалось распутать какую-либо бесовскую сеть или изречь нечто сугу бо оригинальное, с разметелево-мартышкинским колоритом, за спиной героя кто-то из коллег по III отделению со значением крутил указательным паль нем у виска или стучал себя кулаком полбу и изрекал торжественно Пудость! Другая Николаевская (параллельная реальность улицы) Лебединое озеро Дом 50. Ученик Иогансона и Петипа, Павел Андреевич Гердт принадлежал к классическим танцовщикам чистого стиля. Он солировал на сцене в после дний раз уже на восьмом десятке, нимало не утратив изящества и техниче ского блеска. Верный вассал Его Величества Маскарада представал то диким воином-сарацином, то французским маркизом, то римским патрицием, не слишком, правда, изменяясь притом. Лучше сказать они все представали I ердтом. В манерах мэтра всегда сказывалась барочная традиция внешней красивости и придворной галантности. Карнавальная стихия наградила своего адепта вечной юностью. Выгля дел он неправдоподобно молодо, в то время как на вопрос о возрасте отвечал - «дважды 33». Мистический смысл ситуации. За рецептом эликсира молодости (и залогом бессмертия!) надо ходить к старым актерам. Они знают. Он же философский камень, панацея, цветок Гильгамеша, молодильное яблоко, напиток Макропулуса.... Последний настоящий принц У Іердта учились первейшие звезды - Тамара Карсавина, Михаил Ф о кин, Анна Павлова. Анна-лебедь до конца дней сохранила пиетет к учителю: рассказывая о нем танцовщикам своей балетной труппы, она неизменно за мечала, со вздохом, что никто так не умел гримироваться и носить костюм, никто не о ладал (и уж не будет обладать!) таким благородством жестов и элегантностью манер, как Гердт. Он был последним гіринцем балета, осталь ные все - самозванцы; некоронованные особы, а, в лучшем случае, бойкие камердинеры. 238