Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Мистический смысл ситуации. Вечная Женственность, певцом кото рой был Тургенев (Лиза Калитина, Зинаида Засекина, Ася...) берет его под свое покровительство - поставляет художнику те впечатления, в кото рых он больше всего нуждается. Фэнсион Трапеция, сводник и антрепренер, устроил для Ивана Сергее вича события, в итоге которых он и стал тем Тургеневым, какого мы :шаем. Опыт третий Николай Некрасов Он приехал в Петербург подростком, романтически сбежав из родного дома, от отца деспота и ретрограда, - дабы постичь в столичном городе мировую премудрость, превзойти науки и сподобиться славы. Николай ок рылен был собственным дерзанием, но действительность очень скоро обо рвала отроческие крылышки. Отец, желавший военной карьеры сына, тор жественно проклял его вслед и лишил материальной поддержки, попросту решил выморить беглеца голодом: запретил даже матери посылать ему скром ное вспомоществование. У колодца (узкого питерского двора), который Ни- коленьку засасывал, дна видно не было. По осени поэт как-то раз очнулся в сыром чулане на Разъезжей улице был сильно простужен, ие сумел найти должности и для заработка ходил на Сенную площадь, где за пятак или за кусок белого хлеба писал неграмотным крестьянам письма, жалобы-нроше- ния. Там был свидетелем садистских сцен от воспоминаний о них он так никогда и не смог избавиться (Бесконечная минута): Вчерашний день часу в тестом Зашел я [іа Сенную, Там били жеішіипу кнутом, Крестьянку молодую. Ни слова из ее груди, Лишь бич свистел, играя. И Музе я сказал: смотри - Сестра тм я родная. С углом на Разъезжей поэт расстался при следующих обстоятельствах: «Задолжал я солдату 45 рублей. Стоял я у него в деревянном флигельке. Голод, холод, а тут еще горячка. Хозяева послали меня ко всем чертям». Некрасов подписал бумагу, что оставляет в залог за квартплату свое теплое пальто, единственную приличную пару сапог и узелок с бельем. Его погнали с квартиры, а когда он, пару дней спустя, принес деньжонки, - взяли, но вещи назад не выдали. «Присел я на лесенке магазина в дрянной шинелишке и саржевых (шаржевых! - О. М.) панталонах. Горе так проняло, что запла кал. Вдруг слышу шаги. Смотрю нищий с мальчиком. Я к ним: “Подайте Христа ради!”. Побирушки поняли, что бедолаге совсем уж некуда идти («самое страшное, когда человеку идти некуда»), промокнули его слезы сермяжным 22