Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

одной ей известных местах и ловко сбывала немцам русские военные секре ты. Так, мобилизационный план российского правительства Марья Эдуар довна передала врагу «в коробке с шоколатом». Бонбоньерка - не для бонбо- шек, для бомбочек. Вдовушка-агент, питавшая в душе девичью, институт скую любовь к Германии (Россию не жаловала). «На дружеской ноге» не с Пушкиным, нет - с императором Вильгельмом и его министрами. Знамени тый мемуарист генерал Игнатьев («50 лет в строю») однажды в Берлине прогуливался по королевскому парку с неким очень хорошо информирован ным атташе российского посольства. Проходя по Аллее Побед, дипломат изрек: - Всем здесь поставили памятники, а вот старуху Клейнмихель забыли... а уж она заслужила перед немцами! Смерть певицы Дом 52. Колоратурное, сопрано Вера Александровна Лядова блистала (фейервер ком!) на опереточной сцене. Ес кружевные воланы и страусиные боа мете лью взвихривали подмороженную (перекрахмаленную) петербургскую пуб лику. Испод ляжки в ажурном чулке и в поднебесье задранный стальной носок образчик истинного фрэнч-канкана. Раз, сыграв заглавную роль в «Прекрасной Елене» Оффенбаха, она вызвала в столице беспрецедентный бум оперы-буфф (бум-буфф-оффенбах словно удары в тарелки!) Переход вкусов публики от почтенных драм с реализмом и моралью к легкому жанру воспринимался тогда, как революция, почти Парижская коммуна. Влюблен ные меломаны осыпали «белиссиму» розами, преподносили ей по подписке золотую диадему (Idol тіо), валялись у нее в ногах, носили на руках. Успех бурный, несколько даже выпроставшийся за рамки реальности. «Елена Тро янская», раненная своей славой, безумно боялась потерять ее. Конечно, скан дальный шлейф волочился за популярностью дивы, суровые критики предъяв ляли ей «неприличные разрезы на подоле хитона» и вообще, «развращение правов>>, чего, но правде говоря, и не было: пошлости Вера, дворянская дочь, выпускница балетной школы, чуждалась. Дорожа глорией и дрожа за нее, она несколько даже выпала из эвклидова мира и здравого ума: ликовала, проваливалась в бездны отчаяния, хохотала, заливалась слезами и то и дело лишалась чувств (крики: воды, спирту! расшнуруйте ее!). Бедняжка работа ла над партиями слишком напряженно, насилуя горлышко, шлифуя фиори туры. Надорвалась вещает загробный «голос из хора» - подхватила «факельную» чахотку и скоротечно сгорела, в самом цвете лет, оставив обо жателей безутешными. В гробу лежала писаная красавица, заваленная буке тами. «Соловей-виртуоз» русской сцены, Лядова, как писали в газетах, «бук вально захлебнулась звуками», «до смерти опилась музыкой». «Кровь горлом» (вместо сладкого созвучья) медицинский симптом; аллегория судьбы художника. 231