Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Мир, о котором догадывался пока только он сам, а для всех других невиди мый. Полина его отличила! Быть может и создала его заново. Первое свида- ние наедине произошло в Демидовской гостинице, находившейся на углу Невского проспекта и Малой Садовой улицы (за углом фэнсиона), и оно навсегда изменило жизнь Тургенева. Начавшийся роман обсуждали во всех гостиных Петербурга. По воспоминаниям современников, влюбленность юного писателя так отчаянна была, что со стороны казалась чем-то смеш ным. Так, он вместе с тремя другими избранниками гордо восседал на одной из четырех лап медвежьей шкуры в апартаментах певицы. А когда однажды Виардо лично растерла ему, страдавшему мигренью, виски одеколоном, он во всеуслышание восклицал целый вечер: «Господа, я совершенно счастлив!». Белинский, наконец, не выдержал: «Можно ли верить в такую трескучую любовь, как ваша?». Но этой именно любви можно было верить - она длилась всю жизнь. Грааль Тургенева назывался - Виардо. И пусть Полина оставалась женой другого, главного это не изменило, он всюду следовал «за своей звездой». Перед нами редкий пример состоявшегося брака втроем. Многим, конечно, он был непонятен (неприятен). «Литературная общественность» России Полину вообще люто ненавидела, считая такое положение, «на краю чужого гнезда», прискорбным и унизительным для писателя. «Ушлая бабенка, со гнула великого человека в бараний рог»... «Она просто обирает его»... «Лю бовников у нее всегда хватало и без Тургенева, а гения, единственного, она держит на голодном пайке...» Жажда страданий, мазохизм, привитый мате рью, которую (красавицу с розгой в руке) сын не переставал обожать, и архе тип которой «перенес» впоследствии на властную метрессу? Безусловно, Полина Виардо открывает длинную галерею Клеопатр фэн сиона (эту тему мы продолжим, поминая неизбежно Аполлинарию Суслову, Марию Будберг, Лили Брик...). После «Дворянского гнезда» Тургенев сделался кумиром читающей пуб лики всей Европы, а вскоре кроме того получил в наследство имение Спас- ское-Лутовиново и многотысячные доходы. Но власть Полины над ним с годами отнюдь не убывала, как истинная Клеопатра она умела пресекать его любовные интрижки и даже нешуточные увлечения (Марья Савина, житель ница нашего фэнсиона, в их числе, ей Иван Сергеевич несколько пристыже но признавался, что да, он ее, пожалуй, даже любит, но если та, из Парижа, позовет, - он вынужден будет уехать). Судьба! Она, как часто бывает, явля ет себя в именах. Внебрачную дочку Ивана Сергеевича, рожденную москов ской белошвейкой Авдотьей Ивановой (воспитанную впоследствии, в Пари же, в доме Виардо), тоже звали Полина (она же эманация Аси из любимой повести). Истинные отношения в странной и единственной семье Тургенева разгадать трудно, да может быть, и не надо. Брак этот был счастливым, не счастным, насущным для всех троих. Не будем забывать, что в фэнсионе Трапеция, а потом за границей, во время создания судьбоносной прозы, «держала, поддерживала, содержала, наконец» и свыше вдохновляла Полина. 21