Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

дия. И вскоре после похорон Тертий Иванович аккуратнейшим образом по рученное исполнил. Мистический смысл ситуации . Гений вкладывает сочинения свои в жизнь (здоровье, кровь), по и этого Музе мало требуется донорство близких ему людей. Искусство немыслимо без отклика, сочувственного эха. « Чи татели, советчики, врачи», просто друзья художника, «ближний круг» его, те, с кем он делит жизнь, и даже друзья дальние - в сущности, соав торы его произведений. Именно в фэнсионе Трапеция состоялись встречи, которые много поспо собствовали взлету явления мировой культуры, сверхновой по имени «Му соргский» (имя входит в десятку самых популярных в мире российских лю дей искусства). Опыт второй Иван Тургенев Стремянная улица, участок нынешнего дома 21 (не сохранился). Иван Сергеевич, проживший здесь четыре года, был в ту в пору еще не классиком, магические сны которого восприняли как реальность тысячи лю дей, а молодым господином со скудным достатком, богатой фантазией, тай ным честолюбием и явной для всех нервозностью. Истоки ее надо искать в травмировавших душу впечатлениях детства: властная мать со сладострас тием секла крепостных за малейшую провинность (женила и разводила хо лопов по своему усмотрению; безжалостно сдавала юнцов в солдаты; и про Муму - в точности так и было, как в поздней новелле...). Сына тоже регуляр но наказывала физически, порой даже не объяснив, за что. Надрыв его не бунтом обернулся, а какой-то лирической экзальтацией и меланхолией на долгие годы. Спасаясь от всего этого, юноша и эмигрировал в Петербург, в наш фэнсион. В комнатке на Стремянной Тургенев написал, пробуя перо, поэму «Параша», скромных художественных достоинств, но именно ее пер вую сумел издать и с ней вошел в литературу. Набрасывал еще кое-что «в фантастическом духе», волновала его тайна города, которую так никогда и не собрался изложить, но облик петербургской двойственности возникнет позднее в повести «Призраки»: «Северная бледная ночь! Да и ночь ли это? Не бледный ли это день? Все видно кругом; все ясно, до жуткости четко и ясно, и все печально спит, странно громоздясь и рисуясь в тускло-прозрач ном воздухе...». Некая тускло-прозрачная дымка окружала Тургенева в юно сти, будто не по земле он ходил, а по-над землею. «Улетим!» взмолилась Эллис. И тут происходит нечто знаменательное: Белинский открывает для него двери своего дома на углу Невского и Фонтанки. Именно ввиду беспреце дентной отзывчивости «неистового Виссариона», Тургенев принялся отта чивать свой поначалу темноватый и вялый стиль. Обуздав невроз, он быстро 19