Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Почему - Сарафанова? Возможно, Данилевский, придумывая эту деви цу, так сказать, перевоплощаясь в нее, мысленно примерял сарафан. А Евге ния значит «благородная». Благородная дева в сарафане... Пушкинская «барышня-крестьянка»? Черубина Сарафанова. Женя де Габриак. Зотов поместил стихи в ближайшей книжке «Пантеона». И получил но вое письмо: «Плакала от счастья. Благодарю, благодарю. Напишу много, ког да волнение мое уляжется. А пока, если можно, пришлите мне какое-нибудь вознаграждение, я девушка бедная. Преданная вам Сарафанова». Данилевский-таки вымолил, выплакал свой гонорар (немаленький), и только через много лет Зотов узнал, что стал жертвой нахального подлога, на который даже никому пожаловаться нельзя задразнят... Обезьяна «Аполлона» Разъезжая, дом 31. Люсия. В числе гостей знаменитой золотой гостиной Сологубов следует назвать Блока и Ахматову, Мандельштама и Кузьмина, Чуковского и Куп рина, Алексея Толстого и Александра Бенуа... Блестящее общество. Но со временники отзывались об этих вечерах сдержанно, а то и в юмористиче ском ключе и сам Сологуб, и его жена Анастасия Чеботаревская сплошь и рядом умудрялись оставить сальные иягна на белой крахмальной скатерти, символизирующей хороший тон. Хозяин, получивший в литературных кру гах прозвание «кирпич в сюртуке», то ли был склонен, то ли очень старался прослыть садо-мазохистом, что добавило пряности его прозе. Хозяйка была «в своем роде»: перманентно встревоженная, всегда «как струна, слишком сильно завинченная на колок», она пыталась создать вокруг супруга доволь но курьезный культ поклонения (судорожные порывы бедняжки закончи лись полным «обрыванием струн» через несколько лет бросилась она с моста в Неву...) Сама обстановка квартирки своей педалированной мещанской пошлос тью - золоченые стулики, розовые шторы с бантами и фестонами вызывала у интеллигентных посетителей «род душевной мигрени» («Что бы еще сде лать? Лысину позолотить, что ли?» - уныло кокетничал Сологуб). На стенах красовались почему-то многочисленные монументальные «Леды с лебедя ми» разных художников. «Не кабинет, а ледник», - острили гости. На одном из вечеров у Федора Кузьмича танцевал известный в артисти ческих кругах юноша Поздняков - в стиле Айседоры Дункан, босой и с од ной лишь муслиновой набедренной повязкой на почти античном торсе. И вдруг Чеботаревской пришла мысль: заставить проплясать «в эротиче ском стиле Помпеи времен упадка» некую юную гостью, застенчивую ба рышню. Протесты жертвы не приняли во внимание, на нее надели нижнюю рубашку хозяйки, подпоясали лентой и заставили-таки «скакать вакханкой». Девочка перед изысканной публикой неуклюже принялась канканировать в диком этом дезабилье. Опомнившись, расплакалась: «Редко в жизни я ощу щала такой стыд». 204