Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Накануне войны и генетически связанной с ней русской революции (конца света) фэнсион Трапеция отпускает Осипа Мандельштама, в крестный путь ему уже не суждено сюда вернуться. Вскоре выходит первая книга стихов поэта «Камень», тиражом всего 300 экземпляров. Стихи - из тех, о которых было сказано в древнем пророчестве, что «слово поэта будет крепче меди и долговечнее пирамид». Камень - для пирамиды мировой поэзии. Мандельштам покидает фэнсион Трапеция, преобразившись из гадкого утенка в лебедя, выказав вполне свою небесную породу. Синяя Бабочка Молодой аристократ Владимир Набоков почти не связан, ни реально, ни даже нитями воображения, с нашим фэнсионом. Ею родовые места - Боль шая Морская, Дворцовая набережная, Исакиевская площадь самая близ кая к Зимнему Дворцу (и самая фешенебельная) часть Невского. И все-таки хотя бы однажды, а, скорее всего, несколько раз, он побывал у нас в гостях - в кинотеатре «Паризиана» на солнечной стороне Невского, против Никола евской улицы. Спутницей 17-летнего Набокова была его первая, вскоре за тем потерянная навсегда и никогда не изжитая любовь (фатальная составля ющая почти всех писательских биографий) - Валентина Шульгина, «рус ская русалочка», Тамара из романа «Другие берега» и отчасти «Машенька». Девочка с темно-русой, атласного отлива косой, перехваченной синим бан том, в венке из васильков. «Под вечер мы часто скрывались в последний ряд одного из кинематог рафов на Невском, “Пикадилли” или “Паризиана”. Фильмовая техника, не сомненно, шла вперед... Довольно часто почему-то названием боевика слу жила целая цитата, вроде “Отцвели уж давно хризантемы в саду" или “И сердцем как куклой играя, он сердце как куклу разбил" или еще “Не походите к ней с вопросами” (причем начиналось с того, что двое слишком любознательных интеллигентов с накладными бородками вдруг вскакивали со скамьи на бульваре имени Достоевского, скорее, чем Блока и, жестикули руя, теснили какую-то испуганную даму, подходя к ней, значит, с вопроса ми). В те годы у звезд женского пола были низкие лобики, роскошные брови и размашисто подведенные глаза > (с,м. Старлеты сииема). Заметьте, что из всех литературных имен, которые можно привести для иллюстрации, автор приводит Достоевского и Блока - ключевые фигуры наших крестословиц, сквозных тем Трапеции. И далее Набоков констатирует, что именно эта петербургская зима с ки нематографическими утехами стала началом его разлуки с возлюбленной и, как мистическое следствие, прощания с детством, с любимым городом, с Россией, с реальной невыдуманной жизнью, в пользу жизни умышленной и фальшивой (это основная тема Набокова, контрапункт его творчества из гнание из рая). 178