Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

пристава... Слезы матери: что мы будем делать? Отец - точно лейденская банка, только тронь, убьет...». «Как крошка мускуса наполнит весь дом, так малейшее влияние юдаизма переполняет целую жизнь, исповедовался автор “Шума времени”. О, ка кой это сильный запах! Мог ли я не заметить, что в еврейских домах пахнет иначе, чем в арийских? И это пахнет не только кухня, но люди, вещи и одеж да». «Мускус иудаизма», дух Ветхого Завета, остался с ним навсегда, в его стихах найдя приют, но вот, душок негоций и коммерций, мелкий бес обыва- ния подлежали выветриванию. Как, впрочем, и еще один дух прохвативший тогда все молодое поколение Петербурга, народнический, потом эсеровский - юный Осип достаточно покружился и покуражился в этой среде. Мистический смысл ситуации. Жители фэнсиона расколдовывают взрос леющего поэта обступают тесным кругом (как виллисы новую под ружку в их зачарованном царстве), уводят из дома прочь, в иное, откры тое пространство песен. В Тенишевском училище, где Мандельштам получал образование, рус скую словесность преподавал поэт Гиппиус (брат Зинаиды), там же учился Вольдемар Набоков. В школьные годы Осин судьбоносно дружил с Борисом Синани, сыном упоминавшегося уже психиатра, друга Глеба Успенского (пер вые стихи свои Мандельштам чцтал в этом доме и заплакал, когда слушате ли стали смеяться). Листовки, прокламации, народнические «сходки», но (что гораздо более важно) тут же, в этой же розовой гостиной, - чистый огонь культуры, полирующий кровь. В 10-х годах, живя на Загородном, он посещает собрания религиозно философского общества (Бердяев, Мережковский, Философов все обита тели Трапеции и гости). В кабаре «Бродячая собака» Мандельштам знако мится с Ахматовой: «Тогда он был худощавым мальчиком с ландышем в иетлице, с высоко закинутой головой, с ресницами в полщеки» (ландыш - хрустальный ключ от Сада). Так незаметно он переходит из одного универ сума в другой (но живому мосту из протянутых рук приятелей и знакомых, по лесенкам строк их стихов и эссе). Мандель штам дословно «ветка мин даля». Фэнсион наш вправе гордиться тем, что здесь, в журнале «Аполлон» (Разъезжая, 8), состоялся литературный дебют «миндальной ветки». В рус ской поэзии зазвучал новый голос: На стекла вечности уже легло VIос дыхание, мое тепло, Запечатлеется на нем узор Неузнаваемый с недавних нор. Пускай мгновения стекает муть. Узора милого не зачеркну ть. Как положено чуду, он возник - ниоткуда. В стихах Мандельштама, даже ранних, филологи не могут обнаружить литературных влияний! Случай ред 176