Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

Сад поэзии Василий Капнист Загородный, 16. Люсия баснословных лет допушкинской эпохи... Василий Капнист, дворянин из Малороссии и петербургский чиновник, аитор едких поэтических сатир и добрейший души человек, крепкий семья нин, известен ныне более как один из ближайших друзей Державина. Женат Василий Васильевич был на премиленькой особе, Александре Алексеевне, урожденной Дьяковой, дочери сенатского обер-прокурора. Державин в ту пору гоже недаипо иступил н брак с удивительной, невыразимо милой ему Екатериной Бастидоновой (в стихах державинских оставшейся под имаджи- [іой ІІленира). Дне молодые четы коротко сблизились. У Сашеньки Капнист была сестра, Маша, девица тоже любезная и собою преизрядная. Два друга семьи были в Машеньку влюблены, и оба принадлежали к числу стихотвор цев Николай Львов и Иван Хемницер. Итого, в этом созвездии звезд было семь: четыре поэта и три музы. Невероятный Державин, с оды которого «Бог», собственно, и началась высокая русская поэзия, менее одаренный, но зато европейски образованный, тонкий знаток и ценитель изящных искусств Львов, меланхоличный и очень уж некрасивый собой (притворявшийся, в своих мушках и париках щеголем, петиметром) Хемницер - автор, при всем том, небесталанный и гневный (прекраснодушный!) обличитель нравов эпо хи Капнист. Истинный союз поклонников Аполлона, Бахуса и Венеры. Три женщины, одной не хватает, для полной симметрии. Но иначе не было бы движения, приключения, эволюции судеб. Машенька вскоре, напе рекор гирану-отцу, тайно обвенчалась со Львовым (к отвергнутому Хемни- церу тайные супруги продолжали относиться без насмешки и даже особенно ласково). Была в семье Дьяковых и третья сестра, Даша, иной раз появля лась на вечерах - в ту пору еще подросток, красивая чернокудрая девочка. Через много лет, после смерти Екатерины Яковлевны, ей предстояло стать второй женой Державина (Миленой - его поздних стихов). Самой яркой звездой этой «Большой медведицы» был, конечно, Гавриил Романович, в ту пору все еще начинающий ноэт (хотя старше всех друзей годами), отчаянно боровшийся в своих рифмованных строчках с трудностя ми русского языка. Львов, Хемницер и Капнист были более искушены в тайнах стихосложения, они своим опытом и здравой критикой немало по способствовали развитию гения - не сразу почуяв, что дарованием он их превосходит. Парадокс в том, что ища новизны, борясь с поэтической рути ной, с авторитетами своего времени, трое остались поэтами заурядными. А вот Державин, вовсе не рафинированный, с молодости издерганный нуж дой и грубой военщиной, запоздавший в развитии и смиренно, изо всех сил пытавшийся подражать «великим образцам», в итоге оказался истинно ори гинален и ценен. Революционно нов. Единственная новость, которая всегда нова, это, конечно, талант. Атом возникал из сингулярности на глазах у